Остановись, мгновенье - Нора Робертс Страница 11

Телефонный звонок вызвал всплеск раздражения, но Мак напомнила себе, что бизнес прежде всего, и подняла трубку.

— «Фотосалон Мак», «Брачные обеты».

— Макензи.

Мак закрыла глаза, ткнула себя пальцем в висок, как пистолетом. Ну, когда же она научится проверять, кто звонит, даже по бизнес-линии?

— Слушаю, мама.

— Ты не отвечаешь на мои звонки.

— Я работаю. Я же предупреждала, что на этой неделе у меня завал. И я просила не звонить по деловой линии.

— Но ведь ты ответила! Какое достижение, если вспомнить другие мои три звонка!

Пререкаться бесполезно. И бесполезно объяснять, что нет времени на пустую болтовню в рабочие часы. Лучше быстренько отбыть повинность и покончить с этим.

— Прости, мам. Как ты встретила Новый год?

Судорожный вздох предупредил Мак о надвигающейся буре.

— Я порвала с Мартином, о чем ты давно знала бы, если бы потрудилась ответить на мои звонки. Я провела ужасную ночь. Ужасную. — В голосе Линды послышались рыдания. — Я раздавлена. Я опустошена.

Мартин, Мартин… Мак не смогла вызвать в памяти отчетливый образ текущего экс-бойфренда.

— Мне очень жаль. Расставаться в праздники особенно тяжело, но посмотри на это, как на начало нового года с чистого листа.

— Как? Как ты можешь такое говорить? Ты же знаешь, как я любила Мартина! Мне сорок два года, я одинока и совершенно разбита.

Сорок семь, мысленно поправила Мак. Но, подумаешь, пять лет! Какие счеты между матерью и дочерью? Мак потерла виски.

— Я правильно поняла, это ты с ним порвала?

— Какая разница, кто с кем порвал? Все кончено. Кончено, а я его обожала. Теперь я одна, совершенно одна. Мы страшно поругались. Я не давала никаких поводов, а он грубил, придирался по пустякам! Он назвал меня эгоисткой. И слишком нервной, и еще всяких гадостей наговорил. Что мне оставалось, кроме разрыва? Он оказался совсем не таким, как я думала.

— М-м-м. Элоиза вернулась в школу? — спросила Мак, надеясь перевести разговор на свою сводную сестру.

— Вчера. Бросила меня в этом ужасном состоянии. Я совершенно истощена эмоционально и физически. Я по утрам едва выбираюсь из кровати. У меня две дочери. Я отдала им всю себя. И ни одна из них даже не пытается поддержать меня.

Мак наклонилась и легко постучалась лбом об стол, чтобы отвлечься от дикой пульсации в висках.

— Начинается семестр. Она должна вернуться. Может, Милтон…

— Мартин.

— Да, конечно. Может, он попросит у тебя прощения, и тогда…

— Все кончено. Возврата нет. Я никогда не прощу человека, который так мерзко со мной обошелся. Я должна успокоиться, прийти в себя. Мне необходимо время, покой, место, где я могла бы снять стресс, вызванный этой безобразной ситуацией. Уехать как можно дальше от этого жуткого холода, от воспоминаний и боли. Мне нужно три тысячи долларов.

— Три… мама, ты же не думаешь, что я отстегну три штуки на косметические процедуры во Флориде только потому, что ты злишься на Марвина.

— Мартина, черт побери, и это самое малое, что ты можешь сделать. А если бы мне понадобилось лечение, ты бы так же отказалась оплатить больницу? Я должна ехать. Все уже забронировано.

— Разве бабушка не посылала тебе деньги в прошлом месяце? Заблаговременный рождественский…

— У меня были расходы. На Рождество я купила этому ужасному человеку «Таг Хауэр» ограниченной серии. Разве я могла предвидеть, что он превратится в настоящего монстра?

Мать разрыдалась. Жалобно.

— Потребуй часы обратно. Или…

— Я никогда не буду так мелочиться. Мне не нужны эти чертовы часы, и он мне не нужен. Я хочу уехать.

— Прекрасно. Поезжай туда, куда можешь себе позволить, или…

— Мне необходим курорт. Конечно, после праздничных расходов я на мели, и мне необходима твоя помощь. Ты вечно хвастаешь, что твой бизнес процветает. Мне необходимы три тысячи долларов, Макензи.

— Как прошлым летом, когда понадобились две тысячи долларов, чтобы ты и Эл могли понежиться на пляже? И…

Линда снова разрыдалась. На этот раз Мак не стала биться лбом об стол, просто положила на столешницу свою несчастную голову.

— Так ты мне не поможешь? Ты не поможешь собственной матери? А если меня выгонят на улицу, ты просто отвернешься? Просто будешь жить своей счастливой жизнью, когда моя разрушена? Как ты можешь быть такой эгоисткой?

— Утром я переведу деньги на твой счет. Счастливого путешествия, — сказала Мак и повесила трубку.

Она встала, прошла в кухню, достала бутылку вина.

Ей просто необходимо было выпить.

После почти двухчасового обсуждения тканей, роз, причесок, списков гостей и еще бог знает чего у Картера онемели мозги, зато организм, напичканный кофе и печеньем (между прочим, чертовски вкусным печеньем), бурлил энергией.

Картер бодро шагал к своей машине, которую оставил ближе к студии Мак. Благодаря этой географической случайности ему поручили передать посылку, по ошибке доставленную в главный дом.

В воздухе закружились первые снежинки. Скорей бы добраться до дома, подумал он. Надо закончить план урока и подкорректировать вопросы для теста, который он собирался провести в конце недели.

Он мечтал вернуться к своим книгам и покою, столь необходимому после совершенно вымотавших его женских разговоров, сахара и кофеина. Да еще снова разболелась голова.

В снежных сумерках зажглись фонари вдоль дорожки, но в домике Макензи не горело ни одно окно.

Она могла уехать по делам, заснуть… или бродить по дому полуголой. Можно, конечно, приткнуть посылку к входной двери, но это показалось безответственным. К тому же посылка служила идеальным предлогом для того, чтобы снова увидеть ее и попробовать разобраться в своих чувствах, ведь в семнадцать лет он был тайно в нее влюблен.

Картер постучал, поправил под мышкой посылку. Подождал.

Макензи открыла дверь, полностью одетая, что принесло ему и облегчение, и разочарование. В одной руке она держала бокал вина, другой оперлась о дверь.

— Паркер попросила занести тебе по дороге. Я просто…

— Хорошо, спасибо. Заходи.

— Я только…

— Угощу тебя вином.

— Я за рулем, так что… — Но она уже удалялась в полумрак своей неповторимой, скользящей, сексуальной походкой.

— Я пью, как ты наверняка заметил. — Мак достала второй бокал, щедро плеснула в него из бутылки. — Ты же не хочешь, чтобы я пила в одиночестве, правда?

— Для этого я пришел поздновато.

Рассмеявшись, она сунула бокал в его руку.