То, о чем знаешь сердцем - Джесси Кирби Страница 10

Сперва мама наняла помощника в бухгалтерию, потом взяла на себя большую часть папиной работы. Она настояла на том, чтобы отец всегда возвращался домой к ужину – не задерживался и не ел что попало, как делал до этого. Я думала, что папа воспротивится, скажет, что у него слишком много работы, но он не стал. Тогда я поняла: он тоже боится. Как и все мы. Девять месяцев назад умер Трент, и родители осознали, что жизнь может оборваться в считаные секунды, без всяких предупреждений.

К счастью, папа все уяснил. Когда я была маленькой, он никогда не ужинал с нами, а теперь исправно приезжал домой каждый вечер и покорно ел рыбу, овощи и злаки, о которых мы прежде и не слышали. А потом мама взялась за выходные. Много лет папа проводил их в кабинете за компьютером. Он отвечал на письма, составлял отчеты и ворчал, что никто, кроме него, не работает как следует. Правда, так было не всегда. Раньше он будил нас с сестрой на рассвете, и мы вместе выходили на пробежку по проселочным дорогам.

А теперь мама заставляет его подниматься рано утром и вытаскивает на долгие прогулки в город, во время которых они болтают и хохочут, как сладкая парочка. Восстанавливают былые отношения, после того как долгие годы были заняты другими делами: поднимали бизнес с нуля, возились со мной и Райан, занимались спортом. Здорово, что родители опять налаживают связь. Они уделяют больше внимания друг другу, и это отвлекает их от меня. Самую малость.

На кухне вижу записку. В ней сказано, что сегодня после бранча с подругами из «Общества красных шляпок» меня навестит бабуля, потому что она соскучилась (и потому что мама попросила ее понянчиться со мной после аварии), а еще ей нужна помощь с каким-то «проектом». Также написано, что в холодильнике меня ждет напиток из кудрявой капусты и ростков пшеницы. Да, разнообразные соки – тоже часть нового режима.

Вместо этого я подхожу к кофеварке и наполняю кружку. Со шкафчика раздается пиликанье мобильного. Смотрю на экран и не узнаю номер. Секунду сомневаюсь, думаю переключить на голосовую почту и перезвонить позже, когда буду не такой сонной, но потом все же жму на зеленую трубку:

– Алло.

– Здравствуйте, могу я услышать Куинн Салливан? – звучит мужской голос. Тон очень официальный.

– Это она. То есть я. Куинн слушает, – закатываю глаза от своей глупости.

– О. – Он прочищает горло. – Здравствуйте. Вы… Кажется, вы задели мой автобус вчера. И оставили записку…

– Да. – Я беру кружку. – Мне очень жаль. Знаю, что стоило вас дождаться, но я сильно порезала губу, мне нужно было швы наложить и…

Раздается звонок в дверь.

– Простите, ко мне кто-то пришел. Я открою и сразу перезвоню, хорошо?

– Конечно, – отвечает мужчина, и я вешаю трубку.

Кладу телефон обратно на шкафчик и иду по коридору к входной двери. Зря я не переоделась. Когда бабуля увидит меня в пижаме, она обязательно скажет, как важно идти вперед и жить полной жизнью, что и делает сама вот уже шестнадцать лет с тех пор, как умер дедушка.

Я останавливаюсь, поправляю волосы и мысленно готовлюсь к комментариям бабули по поводу губы и аварии, о которой мама ей уже, конечно же, рассказала. Наконец, сделав глубокий вдох, открываю дверь. И шумно выдыхаю. На пороге стоит Колтон Томас с мобильным в одной руке, другую же он держит за спиной.

– Привет, – говорит он, переминается с ноги на ногу и неуверенно улыбается. – Как я и говорил, ты оставила мне записку со своим номером, так что…

В голове проносится куча мыслей. Не могу составить из них осмысленное предложение. Заглядываю Колтону за спину – и вот он, тот самый голубой автобус, в который я врезалась.

Он понимает, что привлекло мое внимание, и оборачивается.

– Да это ерунда. Не переживай. Я просто…

Колтон замолкает, на секунду опускает глаза, затем смотрит на меня, на мою губу.

– Просто хотел удостовериться, что ты в порядке. И сказать, чтобы не волновалась из-за автобуса. Я все равно планировал его чинить.

Я наконец обретаю дар речи:

– Почему ты не сказал, что это твоя машина? – но фраза звучит слишком резко.

«Тебе нельзя тут находиться» – вот все, о чем я думаю.

– Ты и без того переживала. Не хотел, чтобы тебе стало еще хуже… Прости. Надо было сказать сразу.

– Откуда ты узнал, где я…

«Тебе нельзя тут находиться».

Он открывает рот, но колеблется. Прочищает горло.

– Мне помог кое-кто.

– В больнице? Та медсестра? Она сказала, где я живу? Я… Ты…

«Нельзя…»

Останавливаю себя. Колтон виноват не больше моего: ведь я тоже его искала. Смотрю на него и не знаю, что делать со своим залитым краской лицом, со слабостью в ногах. Скрещиваю руки на груди и вдруг понимаю: я все еще в пижаме. Опускаю голову и вижу свои неаккуратные ногти на ногах.

– Извини, – он чуть наклоняется, чтобы поймать мой взгляд, – что взял и явился без приглашения. Я… Это на меня не похоже. Просто…

Колтон смотрит на меня так же, как тогда в кафе, и я снова чувствую трепет в груди.

– Мне вчера… Ты была…

Он хмурится и смотрит в землю, потом на дом, на небо. И наконец на меня.

– Прости, я толком не знаю, что сказать. Просто… – Колтон делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Просто хотел еще раз с тобой увидеться.

Я не успеваю ответить. Он убирает руку из-за спины. И в этот момент я будто бы разбиваюсь на миллион невидимых осколков.

Он поглядывает то на подсолнух, который протягивает, то на мое выражение лица.

– Эм…

Не могу говорить. Даже дышать не могу. В глазах щиплет, а ноги становятся ватными. Я смотрю на Колтона, который стоит у меня в дверях с одиноким цветком в руке, и вижу тень Трента. Это чересчур. Это слишком! Я трясу головой, будто надеюсь, что все это прекратится.

– Я… Нет. Не могу. Извини.

Начинаю закрывать дверь, но его голос останавливает меня:

– Постой. – На лице его отражается смущение. – Извини. Наверное, я зря… Просто… Мне очень понравилось с тобой… И я подумал…

Колтон опускает плечи. Он выглядит таким потерянным. И больше всего в этот момент я хочу, чтобы он закончил фразу.

– Что? – шепчу я сквозь приоткрытую дверь. – Что ты подумал?

Он отвечает не сразу, но я никуда не ухожу.

– Не знаю, что я там подумал, – наконец произносит Колтон. – Я просто хотел узнать тебя поближе, вот и все. – Рука с подсолнухом безвольно опускается. – Я пойду. – Он кладет цветок у порога. – Было приятно увидеть тебя, Куинн. Рад, что ты в порядке.

Я молчу. Он кивает на прощание, поворачивается и медленно уходит. А я все смотрю на цветок, который лежит у моей двери. Колтон приближается к своему автобусу, и я знаю, что если он уедет, то больше не вернется. Все закончится. И это будет правильно. Только вот сейчас мне этого совсем не хочется.