Сокровище любви - Барбара Картленд Страница 10

Жак дочитал письмо; глаза его блеснули.

— Прекрасно! — воскликнул он. — Трудно поверить, что в вас течет английская кровь.

— Вы, конечно, намекаете на пресловутую английскую сдержанность, — улыбнулся Андре. — Если когда-нибудь вам доведется посетить Англию, вы будете немало удивлены.

Говоря это, он думал о женщинах, которые когда-то отвечали на его любовь если и не с таким безумным жаром, как Оркис, то, по крайней мере, с такой же страстью и пылом, какие он вложил в свои слова.

— Как только вы покинете город, я пошлю слугу отнести это письмо вместе с букетом из самых великолепных, изысканных орхидей — я выбирал их сам — в резиденцию Леклерка, — сказал Жак.

— Вы думаете, Оркис может пожелать еще раз встретиться со мной лично? — удивился Андре.

— Это бывает редко; обычно она проводит с мужчиной только одну ночь, — ответил Жак, — но Оркис непредсказуема, так что никогда нельзя знать точно.

— Вы поступаете весьма разумно, предусматривая все случайности, — заметил Керк Хорнер.

— Стараюсь ничего не упустить, — улыбнулся мулат. — Я уже много лет знаком с Оркис и знаю, что, когда имеешь с ней дело, надо держать ухо востро и быть готовым к любым неожиданностям.

Слуги вынесли из комнаты Андре его дорожный мешок и снесли его вниз, туда, где дожидалась лошадь.

— Позвольте мне расплатиться с вами хотя бы за лошадь и за цветы, — сказал Андре. — Вообще я хотел бы оплатить все расходы, которые вы понесли из-за меня.

Жак улыбнулся.

— Это все входит в мой долг Керку, — ответил он. — Керк мой друг, я обязан ему своей жизнью, а это слишком большая ценность, ее не измеришь никакими деньгами.

Все трое рассмеялись.

Однако, когда Андре попробовал настаивать, Жак и слушать его не захотел; он почувствовал, что, если будет продолжать стоять на своем, мулат может обидеться.

Андре понятны были его чувства; как говорил сам Жак, мулатам всегда не хватало уверенности в себе, что объяснялось их смешанным происхождением, а также отношением к ним со стороны окружающих. Быть полезным, необходимым белому человеку — это льстило их гордости.

И действительно — без Жака Андре просто пропал бы.

Жак решил помочь Андре добиться успеха в его поисках, придумал хитрую уловку с изменением его внешности, которую никто не должен был разгадать, так как все это поднимало его в собственных глазах.

Он подождал, пока слуга выйдет из комнаты, потом сказал:

— Я положил пакетик с порошком, которым вы намазаны, в мешок с вашими вещами.

— Когда мне нужно будет снова им воспользоваться? — спросил Андре.

— Недели через две-три, не раньше, — ответил мулат, — я наложил его достаточно густым слоем. Вы получились даже темнее меня, темнее многих других мулатов; но есть кое-что другое, что вам прядется подновлять каждые несколько дней, — это лунки ваших ногтей.

Андре взглянул на свои руки.

Он сразу вспомнил, как старательно Жак смазывал ему ногти у основания.

— Вы можете встретить очень много светлых мулатов, — объяснил Жак, — и внешне они ничем не отличаются от белых мужчин и женщин, за исключением одной детали — лунки их ногтей имеют более темный оттенок.

— Именно это позволяет распознать, — вмешался Керк, — «мазаны они дегтем или нет».

Это выражение довольно часто использовалось в Англии, и когда Андре кивнул головой, показывая, что понял его, Жак продолжал:

— Ногти ваши, естественно, будут расти, и помните — светлые полукружия у их основания вместо коричневых, свойственных мулатам, немедленно выдадут вас.

— Я буду помнить об этом, — сказал Андре. — Еще раз большое спасибо за все.

Крепко сжав руку Керка, он спросил:

— Если я буду в Америке, могу ли я первым делом посетить Бостон?

— Ты же знаешь, мы всегда тебе рады, — ответил его друг, — все мои домашние ждут тебя с нетерпением. Ты совершенно очаровал их!

Андре повернулся к Жаку:

— Керк сказал мне, что это вы сообщили ему о гибели моего дяди и трех его сыновей, после того как произошло это зверское убийство. У вас есть какие-нибудь сведения о том, где они могут быть похоронены?

— Я получил сведения о том, что всю семью убили, — ответил Жак, — вашего дядю, его жену и троих сыновей, а также маленькую девочку, которую они удочерили, дав ей фамилию де Вийяре, и нескольких друзей, скрывавшихся в их доме. Вот все, что я узнал, когда Керк попросил меня навести справки. — Он умолк на мгновение, потом тихо добавил:

— Не в обычаях Дессалина хоронить свои жертвы. Обычно их бросают там же, на месте убийства, оставляя гнить на той земле, которая им когда-то принадлежала; иногда трупы бросают в болота и топи, если они оказываются рядом. — Жак поколебался, прежде чем продолжить:

— Думаю, что мужчин пытали, это сейчас обычный, всем известный способ убийства на Гаити, так что подробностей я не узнавал.

Губы Андре крепко сжались, он весь напрягся. Потом он еще раз попрощался с Керком и вместе с Жаком спустился по лестнице.

С задней стороны дома, в небольшом дворике, где они были защищены от всех взглядов и никто, проходящий мимо, не мог бы заметить их отъезда, стояли две оседланные лошади.

Их держал под уздцы огромный негр, которого Жак представил как Тома.

Его черное лицо было явно негроидного типа и в то же время поражало какой-то дикой красотой.

Волосы, точно мелко вьющийся густой черный мох, окутывали голову; под низко нависшим лбом сияли умные темные глаза.

Когда он улыбался, все лицо его словно освещалось изнутри; Андре с первого взгляда понравился этот большой негр, он сразу понял, что ему можно безоговорочно доверять; в этом человеке чувствовалось что-то очень чистое, честное и искреннее, — ошибиться было невозможно.

Андре протянул негру руку.

— Рад познакомиться с вами, Тома, — сказал он, — мне очень приятно, что вы будете сопровождать меня в моем путешествии.

Какую-то секунду негр колебался. Андре понял, что тот смущен: ни один белый человек никогда еще не пожимал руки негру, а Тома, очевидно, было известно, кем является Андре на самом деле.

Потом он протянул свою большую черную руку — такую огромную, что рука Андре совсем утонула в ней; Андре почувствовал, как сильно негр сжал его пальцы.

— Тома будет охранять вас в пути, он готов пожертвовать для вас собственной жизнью, — сказал Жак. — Верьте ему, не скрывайте от него ничего.

Андре заметил, что к седлу каждой лошади сзади приторочено по большому тюку, и догадался, что там его одежда.

Он еще раз пожал руку Жаку, попытался выразить свою безмерную благодарность мулату, а затем они с Тома сели на своих лошадей и выехали со двора.