Белокурый красавец из далекой страны - Мария Тахирова Страница 10

Мона была далека от политики; ее семья, всегда отличавшаяся религиозностью и приверженностью традиционным исламским ценностям, поддерживала «Братьев-мусульман» еще в ту пору, когда их деятельность на территории Египта была вне закона. Ахмед не высказывал явного предпочтения; ему не слишком нравились оба кандидата, прошедшие во второй тур президентских выборов. В любом случае Ахмед связывал свое будущее с Эмиратами, а не с Египтом: в родной стране, по его мнению, не было никаких карьерных перспектив.

Между тем обстановка в Египте оставалась напряженной, и Мона с тоской размышляла о том, что же будет дальше.

– Ты оглохла? – неожиданно прозвучал резкий голос свекрови.

– Что? Простите, я задумалась…

– Я спрашиваю, что ты приготовишь к приезду мужа. Надеюсь, ты не забыла, что мой сын приезжает на следующей неделе?

«Как тут забыть, если вы напоминаете мне об этом по пять раз на дню», – с раздражением подумала Мона, но вслух сказала совершенно другое:

– Конечно же, я помню. И вы настаивали, чтобы я сделала махши.

– Я передумала. Приготовь лучше макароны бешамель.

– Хорошо, – покорно откликнулась Мона. Ей было безразлично, что готовить.

– Похоже, тебя совершенно не интересует то, что касается Ахмеда, – заметила свекровь.

– Ну что вы, я просто доверяю вашему вкусу.

– Ты уже три года замужем, милочка. Пора бы лучше меня выучить, какие блюда любит твой муж.

Мона непроизвольно сжала кулаки, но промолчала.

– Надеюсь, хотя бы в этот раз тебе удастся забеременеть.

– Ин ша Аллах.

В комнате вновь повисло тяжелое молчание.

– Ты постирала шторы? – снова спросила свекровь.

– Еще нет.

– А чего ждешь?

– Сегодня постираю.

– Почему я обо всем должна напоминать? И ты еще жалуешься Ахмеду, что я часто захожу к тебе в гости! Одному Богу известно, что бы тут творилось без моего присмотра!

– Все было бы в полном порядке. Я вполне в состоянии следить за квартирой.

– В состоянии, как же! – фыркнула свекровь. – Кофе толком сварить не умеешь. Муж приезжает на днях, а тебе как будто все равно. Если хочешь знать, я каждый день к приходу своего покойного мужа наводила в квартире порядок! А ты раз в полгода не в состоянии ничего сделать! Только и умеешь читать свои книжки!

Мона принялась убирать чашки. Руки ее дрожали.

«Что хочет от меня эта женщина? – думала она. – Чтобы я вскакивала в шесть утра и сразу начинала махать веником? В чем я перед ней виновата?»

Она отнесла посуду на кухню и включила воду.

– Мона, я давно хотела с тобой поговорить. – Девушка вздрогнула, услышав за спиной голос свекрови. – Мне кажется, ты не любишь моего сына.

– Вам неправильно кажется, – ответила она.

– Нет, я в этом почти уверена. Ты не выглядишь счастливой женой.

– Да, вы правы, я несчастлива. – Мона почувствовала, как из глаз полились слезы. – С чего мне быть счастливой? Ахмед далеко и не собирается перевозить меня в Дубай. Вы приходите и каждый день изводите меня своими придирками. Учиться и работать мне не разрешают, родить ребенка не получается…

– На все воля Аллаха. Не любишь ты мужа, вот и наказана…

– Хватит! Да, я не люблю вашего сына! Довольны? Я не люблю его, но все это время я старалась быть хорошей женой! Ахмеду не в чем меня упрекнуть, и вам тоже. – С этими словами Мона выбежала из кухни и, наспех переобувшись, открыла входную дверь.

– Куда это ты собралась? – возмущенно спросила свекровь. – Я тебе запрещаю. Слышишь? Запрещаю! Ахмед просил меня присматривать за тобой. Ты никуда не пойдешь!

Мона выбежала за дверь и кубарем скатилась по лестнице. В ее ушах еще долго стояли крики свекрови.

«Что же я наделала, – размышляла девушка, бесцельно бредя по улице. – Она все расскажет Ахмеду, еще и приукрасит. Господи, помоги мне! Нет больше сил день за днем терпеть эти упреки!»

Какое-то время она раздумывала, не попытаться ли ей спасти ситуацию, возвратившись домой. Мона знала, что это решение было бы наиболее разумным, но не могла найти в себе силы добровольно сдаться в лапы свекрови. Вернуться к родителям? Те посочувствуют, но посоветуют не накалять ситуацию и помириться со своей мучительницей. Поколебавшись какое-то время и так ничего и не придумав, Мона поймала такси и поехала в центр. Идти ей было некуда, но и возвращаться домой решительно не хотелось.

«Вернусь туда поздно вечером, – решила она. – Надеюсь, что свекровь к тому времени уже уйдет. А завтра подумаю, что делать дальше».

Расплатившись с таксистом, Мона зашагала вперед, не слишком заботясь о маршруте. В голове крутились тяжелые мысли. Спустя некоторое время девушка поняла, что дошла до набережной, и остановилась, глядя на спокойное течение Нила.

«Как хорошо хоть ненадолго сбежать от свекрови, – размышляла она, наблюдая за прогулочными яхтами, – жаль, что я не могу стоять здесь вечно». – При мысли о неизбежном возвращении домой и непростом разговоре с хамати девушка вновь помрачнела. В этот момент к пристани подошел корабль: пассажиры неспешно сошли с трапа и, весело смеясь, столпились на набережной. Мона с завистью смотрела на их возбужденные и счастливые лица; в этот момент она особенно остро ощутила свое одиночество. Девушка вспомнила свою единственную за двадцать два года жизни речную прогулку – им с Сумайей и братьями пришлось долго уговаривать своего вечно занятого отца, чтобы тот наконец пригласил их покататься по Нилу. Мона была подростком, и этот день надолго врезался в ее память – она стояла на носу яхты, подставив лицо солнцу и ветру, и смеялась, когда брызги воды попадали на ее кожу.

«В детстве все было так просто, – с грустью подумала Мона, продолжая разглядывать корабль. – Тогда поездка на яхте казалась мне чуть ли не пределом мечтаний… а теперь это в лучшем случае способ на пару часов отвлечься от мыслей о своем неудачном браке». Поколебавшись еще минуту, она подошла к матросу.

– Я бы хотела прокатиться по реке. Это возможно?

– Конечно. Мы отправляемся через час.

– Отлично, – улыбнулась Мона. – Билеты продаются здесь?

– Нет, касса чуть дальше. Вы поедете одна? – спросил парень, с любопытством разглядывая девушку.

– К сожалению, мой муж не смог составить мне компанию, – сухо ответила Мона, делая ударение на слове «муж». На секунду ей в голову пришла мысль, что кататься в одиночестве – и впрямь не самая лучшая идея.

«Почему в Египте столько условностей? – думала Мона, поднимаясь на борт. – Линда рассказывала, что в Европе одинокая женщина спокойно может ходить по улицам, сидеть в кафе и делать все, что ей вздумается, не привлекая лишнего внимания. А здесь… впрочем, мне все равно. Но все-таки лучше затеряться среди других пассажиров – еще не хватало, чтобы меня приняли за девушку легкого поведения».