Брак поневоле - Барбара Картленд Страница 10

– Никому, кроме тебя, не удалось бы с такой молниеносной быстротой отремонтировать дом. С покрашенными окнами и побеленными потолками он выглядит точно так же, как в те времена, когда я была ребенком.

– Да, мастера потрудились на славу, – согласился сэр Гораций. – Конечно, в других частях дома нужно еще многое доделать, но сегодня вечером это не будет бросаться в глаза.

– Сад тоже выглядит просто великолепно, – сказала Камилла. – И как приятно видеть, что на наших полях снова работают люди.

– А как тебе нравится наш новый управляющий? Я уверен, что такие работники – на вес золота. Правда, он запросил очень высокое жалованье, и к тому же мне пришлось пообещать ему сделать множество различных усовершенствований в доме, но я думаю, он оправдает эти затраты.

– Конечно, папа, – согласилась Камилла.

– Я слышал, но имей в виду, это пока только одни разговоры, что все, кто вложили деньги во Франции, получат возмещение, – продолжал сэр Гораций. – Если это так, я буду самым счастливым человеком на свете!

– О, как я рада, папа! – воскликнула Камилла, прижав руки к груди. – Это значит, что ты снова будешь богат?

– Не то чтобы богат, – улыбнулся сэр Гораций, – но я уверен, что если с твоей помощью мы сможем продержаться около года, то, по крайней мере, над нами не будет нависать угроза голодной смерти или долговой тюрьмы.

– Я хочу сказать… ты ведь знаешь, папа, все, что у меня есть, принадлежит тебе.

Сэр Гораций посмотрел на дверь, как будто опасаясь, что его могут подслушать, а затем подошел к Камилле.

– Дитя мое, – растроганно сказал он. – Я знал, что могу положиться на тебя. Мне очень не хотелось бы говорить с тобой об этом, но твоя помощь в течение этого года значит для нас с мамой очень и очень много.

– Ты же знаешь, что я помогу вам, папа. Как только у меня будут свои деньги, я пришлю вам столько, сколько можно будет отправить, не вызывая излишних разговоров.

– Нет никакой надобности торопиться, – сказал сэр Гораций, – От десяти тысяч фунтов, которые мне вручил фон Хелм на твое приданое, осталась еще достаточно большая сумма. Я бы не хотел, чтобы князь или его мать думали, что мы проявляем скупость там, где дело касается тебя, но, тем не менее, Камилла, я отложил немного денег, чтобы иметь возможность продержаться хотя бы несколько месяцев. Камилла встала на цыпочки и поцеловала отца в щеку.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы с мамой были счастливы.

Сэр Гораций на мгновение привлек Камиллу к себе, а затем сказал:

– Я должен пойти распорядиться насчет вина. Не опаздывай к обеду, Камилла. Ты должна быть готова раньше, чем появятся наши гости.

Сэр Гораций вышел из комнаты, а Камилла снова вернулась к окну. Солнце в великолепном сиянии садилось за деревья, небо над садом было полупрозрачным. В парке на больших вязах устраивались на ночлег грачи. Кругом стояли тишина и покой, но Камилла чувствовала, что ее сердце разрывается от горя. Ей хотелось плакать, кричать о том, что она не может, не в состоянии покинуть все, что так дорого ее сердцу, и уехать в незнакомую страну, к человеку, которого она никогда не видела.

«Каждая девушка надеется выйти замуж за героя своих грез!» Камилла снова слышала мягкий голос матери, произносящий эти слова, и она знала, что сейчас прощается не только со своим домом, но и со своими грезами.

Она понимала, как это было смешно и нелепо, но все равно верила, что когда-нибудь снова встретится с человеком, которого видела шесть лет назад, когда они с отцом отправились на скачки.

Один из известных полков, она уже не помнила, какой именно, встал лагерем в сельской местности недалеко от Лондона и решил организовать скачки, в которых могли бы принять участие не только кавалеристы полка, но и местная знать. Слух об этом событии дошел до принца Уэльского, и он объявил о своем намерении посетить соревнования.

Это вызвало настоящий переполох среди местного дворянства. Все, кто получил приглашения от командира полка, в каретах и открытых колясках отправились в путь. Дамы вырядились в свои лучшие платья и ярко украшенные шляпки, а сопровождавшие их дети не могли усидеть на месте и задавали бесконечные вопросы.

Камилла помнила все так хорошо! Множество палаток; большие шатры, приготовленные для принца Уэльского и его гостей; флаги полка, развевавшиеся по ветру; красные мундиры солдат; лошади, которых водили по кругу перед зрителями. Камиллу не заинтересовали ни очаровательные женщины в модных туалетах, ни молодые денди, в щегольски сдвинутых набок цилиндрах, которые смело заключали самые сумасбродные пари и состязались в остроумии, стараясь вызвать улыбку принца Уэльского.

Она отправилась посмотреть на лошадей, и одна из них понравилась ей больше остальных. Это был горячий черный жеребец, который все время вставал на дыбы и вел себя так нетерпеливо, что конюх с трудом удерживал его.

Когда в загон вошли всадники, Камилла увидела, что к понравившемуся ей жеребцу подошел высокий красивый молодой человек и легко вскочил в седло. Она поняла, что сейчас начнутся скачки – самое важное событие дня. Направляясь к скаковому кругу, всадники смеялись и подшучивали друг над другом.

– Как ценится Аполлон? – крикнул всадник на черном жеребце человеку, принимавшему ставки.

– Поскольку вы скачете на нем, сэр, то всего лишь два к одному, – ответил тот.

– Ах ты, старый мошенник! – воскликнул всадник. – Ставлю десять монет!

– Ты понапрасну потеряешь свои денежки, – заметил другой, старший по возрасту всадник. – Первым придет Светляк.

– Готов спорить на пятьсот фунтов, что ты ошибаешься, – последовала самоуверенная реплика, но Камилла уже не слышала ответа на нее.

Она стояла и смотрела, как лошади приближались к месту старта. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы победил всадник на черном жеребце.

Это были скачки с препятствиями. В дополнение к естественным препятствиям на поле были построены новые изгороди. Скаковой круг был очень большим, но почти на всем его протяжении всадники были хорошо видны. И даже когда они находились очень далеко, Камилла могла различить ярко-голубой камзол всадника, скакавшего на Аполлоне.

К тому моменту, когда лошади преодолели три четверти скакового круга, Аполлон шел на третьем месте. Некоторые лошади падали, не сумев преодолеть препятствия, но черный жеребец перелетал через них, как птица. За полмили до финиша Аполлон начал постепенно нагонять двух скакавших впереди лошадей. Вскоре, перегнав одну из них, он мчался уже вторым.

– Ну давай же, давай! – шептала Камилла. – Ты можешь это сделать, я знаю, ты можешь!

У нее было такое ощущение, будто это она сама мчалась па коне. Она чувствовала, как Аполлон реагирует на звук ее голоса, повинуется ее прикосновению.

Две лошади, возглавлявшие скачку, вместе взяли последнее препятствие, и Камилла увидела, как одна из них упала. На мгновение она подумала, что это Аполлон, но потом увидела, что он справился с препятствием и плавно перешел в заключительный галоп. Когда Аполлон поравнялся с финишным столбом под аплодисменты и одобрительные возгласы зрителей, на лице всадника, пригнувшегося к шее коня, можно было видеть широкую радостную улыбку.