Кормилица по контракту - Татьяна Бочарова Страница 10

— Молодежь! — ворчливо заметила та, беря покупки. — Все-то вас учить надо, чтобы не лодырничали!

Марина дождалась, пока она ушла, и, обернувшись к Вале, проговорила трагическим шепотом:

— Ну, что я тебе говорила? И так каждый день: не только рот раскрыть, а и вздохнуть некогда. Хорошо еще, что жаловаться не побежала, а то чуть что, они к Людмиле Ивановне идут или к Галине.

— А кто они такие, Людмила Ивановна и Галина?

— Менеджеры по работе с клиентами. Людмила Ивановна еще и персоналом занимается. Тебя вот кто сюда принимал?

— Она.

— И меня она. Ничего себе женщина, душевная. Галка, вот та настоящая стерва. Всегда под монастырь подведет, даже если ты ни в чем не виновата. Да вон она, собственной персоной, — Марина махнула рукой в зал. Валя увидела ту самую хрупкую девушку в мини, с которой оживленно болтал утром охранник.

— Такая молодая? — удивилась она.

— Да ты что, молодая! — возмутилась Марина. — Ей уже двадцать восемь.

— А выглядит на восемнадцать. Красивая. — Валя завистливо поедала взглядом наделенную административными полномочиями девицу.

— Будешь красивой, если каждый день бегать по массажным кабинетам да по соляриям. Ты на прическу ее глянь, она одна сто баксов стоит.

— Когда же она все успевает? — изумилась Валя.

— А чего ей не успевать? — недобро усмехнулась Марина. — Она ж колбасу не вешает! Опять же, мамаша ее тут на теплом месте. Секретарша наша, Лидия Александровна. Галька у нее под крылышком, катается как сыр в масле. Только и делает, что пакостит всем да любовников меняет как перчатки. Ей все можно, только нам ничего нельзя. Сейчас вот с Пашей мутит, не знаю, надолго ль.

Галина, будто услышав, что разговор идет о ней, навострила уши и обернула к колбасному прилавку свое хорошенькое, острое личико. Взгляд ее уперся прямиком в Валю. Она оценивающе подняла тонкие бровки, постояла немного, затем подошла поближе.

— Здравствуйте, Галина Вячеславовна, — чинно поздоровалась с ней Марина.

— Доброе утро, Мариша. У вас новенькая, гляжу. Как зовут?

— Колесникова, Валентина, — представилась Валя, стараясь говорить хоть и вежливо, но с достоинством, не заискивая.

— Уже работаешь? — сладко осведомилась менеджер.

— Пытаюсь.

— Умница, — похвалила Галина и, покосившись на сосредоточенную Марину, произнесла фальшиво ласково: — Что-то ты хмурая, Мариночка. Не приболела ли?

— Нет, Галина Вячеславовна, все в порядке.

— И голова не болит? — продолжала лить патоку Галина.

— Говорю же, нет.

— Ну-ну. — Менеджер понимающе покивала. — А то, помнишь, третьего дня, когда ты мужчине вместо семисот грамм «ливерной» двести завесила — тогда головка-то «бо-бо» была. Верно?

— Верно, — совсем тихо, себе под нос, буркнула продавщица.

— Вот я и подумала, может, сейчас тоже что-нибудь? А то, вижу, покупательница ушла из вашего отдела недовольная, просто жуть. Как бы жалобу не написала.

Марина уже и не пыталась отвечать, стояла, молча опустив глаза, и теребила подол своего фартука. Вале стало ее ужасно жалко. Точно ведь, стерва эта Галька! Всю душу из человека вынет!

Она уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь колкое, но вовремя опомнилась. Да что ж это с ней! Сегодня утром нагрубила тетке, сейчас собралась ссориться с начальством. Ее ведь даже еще на работу толком не приняли, в любую секунду могут выгнать вон.

Галина между тем, добившись того, чего хотела, а именно полной Марининой подавленности и страха, еще раз медово улыбнулась и отошла от прилавка.

— Слава тебе, Господи! — Марина незаметно перекрестилась. — Значит, она все видела и слышала. Как мы с тобой болтали и как баба та взъерепенилась.

— Да ладно тебе переживать, — попробовала успокоить новую подругу Валя, — увидишь, все обойдется.

— Твоими бы устами да мед пить, — грустно проговорила Марина и подошла к очередному покупателю: — Что желаете?

Вале стало скучно. Прошло уже полтора часа, как она торчит в отделе, а дела настоящего нет. И куда подевалась Зоя Васильевна? Можно уже обслуживать покупателей или надо дальше сидеть, как чурбан, и глазеть на эту пессимистку Маринку?

Не успела она это подумать, как позади раздался знакомый, спокойный голос:

— Вот и я. Заждалась, поди? Как успехи?

Зоя Васильевна стояла рядом с Валей и улыбалась, мягко, по-доброму, чем-то напоминая Нину. Валя тоже улыбнулась в ответ:

— Все хорошо. Могу я поработать самостоятельно?

— Теперь, думаю, можешь. Пройди вот сюда. — Зоя Васильевна вывела ее из угла и поставила между Мариной и другой девушкой, веселой, рыжеватой толстушкой. — Мариша, Вера, следите за новенькой. Пусть она будет у вас на подхвате.

— Проследим! — задорно пообещала толстушка и ехидно подмигнула Вале: — Чего зеваешь? Вон твой покупатель.

У прилавка действительно стоял пожилой мужчина приятной наружности, с седым ежиком волос и добродушным, загорелым лицом.

— Здравствуйте! — в тридцать два зуба улыбнулась ему Валя. — Чего желаете?

— Доброе утро, девушка, — приветливо проговорил загорелый, — мне, пожалуйста, полкило «Краковской», и порежьте, если вас не затруднит.

«Ого, какой!» — с восторгом подумала Валя и, перекинув косу за плечо, весело прощебетала:

— Что вы, конечно, не затруднит. Это же наша работа. Сейчас все сделаем, в лучшем виде.

За ее спиной насмешливо хмыкнула Вера. Валя обернулась, сердито сверкнув глазами.

— Ты что?

— Я ничего. — Та невозмутимо пожала плечами.

— А чего фыркаешь?

— Да это я чихнула. Насморк одолел.

Валя смерила ее уничтожающим взглядом и занялась «Краковской». Через пару минут она с сияющей улыбкой подала загорелому лоток.

— Вот, пожалуйста. Приятного вам аппетита.

— Большое спасибо, — поблагодарил мужчина и, положив колбасу в корзинку, двинулся к соседнему прилавку.

На его месте оказалась молодая, краснощекая женщина. У ее ног вертелся малыш лет четырех, из-за прилавка виднелась лишь его стриженая макушка.

— Девушка, мне «венских сосисок» триста грамм и окорок.

— Нарезать? — с готовностью поинтересовалась Валя.

— Нет, не надо. Миша, не трогай стекло руками, оно может разбиться! — женщина дернула ребенка за рукав.

Тот тут же отчаянно заревел. Краснощекая принялась его увещевать вполголоса:

— Ой, как стыдно! Что тетя о тебе подумает? Вот сейчас она как выгонит нас из магазина!

— Не выго-онит! — орал пацаненок. — Не вы-ыго-онит!!