Возвращение из ночи - Елена Свиридова Страница 10

— Мне бы твою амнезию! Меня бы тогда от экзаменов в школе освободили, а тут таскайся к этим дебильным репетиторам! Слушай, а может мне прикинуться, что у меня тоже амнезия? От чего она бывает, ну-ка, почитаем... — Маша взяла со стола книгу и с любопытством стала читать... — Наиболее устойчивой оказывается память на события детских и юношеских лет... Так, дальше. Преходящие расстройства памяти разделяются на ретроградную и антероградную амнезию. При первой из памяти выпадают события, предшествующие потере сознания, а при второй — возникающие после нее. Ну и болезнь, однако! Что он еще там пишет? В основе преходящих расстройств памяти находится временный шок ведающих памятью мозговых структур... Бред какой-то! У меня от этого чтения уже крыша едет! — воскликнула Маша.

Юля рассеянно смотрела, как Маша продолжает читать, до ее сознания доносились отдельные звуки, сливаясь в общий монотонный шум. Вот перед глазами появились яркие пятна цвета, словно растекшиеся капли краски, они плавали в воздухе, преображались, меняли форму....

— «При расстройстве памяти нередко возникают "заместительные", ложные воспоминания, — читала Маша, наморщив лоб. — Это могут быть события, действительно имевшие место в жизни больного, но переставленные по времени, или полностью вымышленные события, не имевшие места в действительности, иногда даже фантастического характера...» Тьфу ты, черт! Ни фига не понимаю! — воскликнула Маша. — А ты? — обратилась она к Юле.

— Прости, я не слушала, — Юля улыбнулась сквозь слезы и вдруг предложила. — Хочешь, я тебя нарисую?

— Терпеть не могу позировать! — скривилась Маша.

— Позировать не надо! — Юля схватила цветные фломастеры, лежавшие на столе, — я все и так вижу! — Она быстро и увлеченно стала рисовать. — Хорошо, что ты пришла! Вчера вот тоже, друзья его пришли...

— А Дмитрий Сергеевич был? — оживилась Маша.

— Это который? — спросила Юля.

— Ну, его ни с кем не спутаешь, он на Сильвестра Сталоне похож. Знаешь такого актера?

Юля замотала головой.

— Господи, ничего ты не знаешь! Ну как тебе объяснить?

— Он с бородой? — спросила Юля.

— Да нет же! Он всегда выбрит, в белой рубашке, смотрит проницательно, ну, такой супермен...

— Был, — вдруг сказала Юля.

— А что он делал, расскажи?

— Не помню... — прошептала Юля.

— Ну, беда с тобой! — вздохнула Маша.

А в это время, ни о чем не подозревая, Леонид Белов беседовал с Митей в маленьком офисе частного сыскного агентства.

— Ну вот, я все тебе рассказал, — Белов загасил окурок и тут же взял новую сигарету.

Митя некоторое молчал, обдумывая полученную информацию, потом поглядел на Белова и спросил.

— Зачем ты ее к себе привез?

— А куда мне было ее деть, как ты считаешь?

— Это — другой вопрос, — сказал Дмитрий спокойно, — но я бы на твоем месте, все-таки, домой ее не привозил.

— Что сделано, то сделано, — вздохнул Белов. — Не могу же я теперь просто выгнать ее на улицу!

— Естественно. Теперь, хочешь — не хочешь, надо копаться в этой истории, а мне она почему-то не нравится...

— Почему? — удивился Белов.

— Так, профессиональная интуиция. А ты уверен, что она не врет?

— Уверен. У нее, действительно, амнезия. Только я не знаю, отчего случился шок — от удара моей машиной или от того, что было до этого.

— Это — существенная деталь, с юридической точки зрения, — констатировал Митя.

— Послушай, я подумал, может быть, попросить Сашку показать ее по телевидению? Помнишь, как-то показывали парня, у которого полная амнезия? Сразу позвонила его сестра, которая увидела его на экране, приехала и забрала.

— Ты хочешь от нее избавиться? — Митя пристально поглядел на друга.

— Сам уже не знаю... Она хорошенькая, умненькая, да что врать — она мне нравится!

— Это ясно, — буркнул Митя, и вдруг спросил. — Вопрос в том, какие планы у тебя в отношении этой девушки?

— Какие могут быть планы! — Белов встал, прошел по комнате. — Знаешь, я хочу как-нибудь свозить ее на то место, где подобрал. Может быть, это послужит толчком, поможет оживить ее память.

— Психологические эксперименты — не по моей части, — сказал Митя.

— Я, пожалуй, заеду к Джеку, посоветуюсь, — вздохнул Белов.

— Ясно, — усмехнулся Митя. — А кстати, где ты ее подобрал?

— Давай карту.

Дмитрий положил на стол атлас, Белов перелистнул несколько страниц, и, наконец, нашел нужно место.

— Вот здесь.

— Интересно... — протянул Дмитрий.

— Что именно?

— Так, есть кое-какие соображения... Знаешь, ты подожди пока, занимайся с ней своим психоанализом, сколько хочешь, но не предпринимай больше ничего, пока я не наведу справки. Не надо никакого телевидения, понял?

— Понял, — ответил Белов. — Ладно, поеду, а то она там одна...

— Подожди. У меня к тебе вопрос... уже на другую тему.

— Валяй.

— Если не хочешь — можешь не отвечать, это твое право.

— Да что там у тебя, говори! — Белов с любопытством посмотрел на друга.

— Это касается твоей жены. Ты окончательно с ней расстался? — спросил Дмитрий.

Белов хотел было пошутить, но увидев странное выражение лица своего друга, принял серьезный вид и сказал.

— Думаю, да, хотя, как ты знаешь, браки совершаются на небесах и только там известен их окончательный исход. У тебя серьезно? — спросил Белов напрямик.

— К сожалению, я вообще слишком серьезен, — мрачно ответил Дмитрий.

— Ты совершенно свободен в своих намерениях и действиях, поступай, как знаешь, в любом случае мужская дружба превыше всего! — произнес Белов с пафосом.

— Но я ведь должен был тебя спросить...

— Мне ты ничего не должен, Митя! Все, я пошел, дама ждет!

— Машка по тебе скучает, — сказал Дмитрий.

— Я тоже скучаю, не то слово! — Белов протянул руку, Дмитрий молча пожал ее.

...На мрачной городской улице, среди каменных домов, возвышался изящный цветок на тонком стебле, одетый в металлический панцирь. Сквозь лепестки проглядывало человеческое лицо, листья-руки тянулись к чему-то неведомому, невидимому.

— Разве я такая? — с удивлением спросила Маша.

— Конечно, — улыбнулась Юля. — Просто не все это видят.

— Ничего себе! — Чем больше Маша вглядывалась в этот цветок, тем больше он казался ей похожим на собственное отражение. — Ага, поняла! — усмехнулась она и произнесла с нарочитым пафосом. — Под грубой оболочкой скрывалось нежное сердце и хрупкая душа! Так?