Осенний трон - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 10

– Кто знает, на что он способен, – презрительно проговорила Алиенора, – хотя брак с Адель мудрым поступком уж никак не назовешь.

Ричард воинственно вскинул голову:

– Зато я точно не женюсь на ней. Есть невесты и повыгоднее. Лучше подыскать супругу из земель на границе с Аквитанией, чем связываться с этой французской мышью.

– Согласна. Никогда мне не хотелось видеть сыновей женатыми на Франции. Для Гарри и так уже слишком поздно, и если говорить с практической точки зрения, Маргарита для него неплохая партия. Но когда твой отец заставил тебя обручиться с Адель, я поклялась, что сделаю все, чтобы тебе не пришлось идти с ней под венец.

– Этого не будет. – Ричард решительно сжал кулак. – Пока отец тянет время, поскольку не хочет лишаться власти надо мной. – Как ни хорохорился Ричард, в его взгляде из-под насупленных бровей все-таки сквозило беспокойство. – И ко всему еще эта девица Клиффорд… Ты не думаешь, что он может жениться на ней?

Ответом ему была сардоническая усмешка матери.

– Пока я не соглашусь аннулировать брак, все это не более чем досужие разговоры. Но опять же, сомневаюсь, что Генрих пойдет на это. Взять в любовницы девушку из незнатного рода – одно дело, но превратить ее в королеву – совсем другое. Нет, он хочет расторгнуть наш брак, чтобы вырвать корни моей власти и лишить меня всякого влияния. Для него куда удобнее поселить меня в Эймсбери под присмотр монахинь, чем держать взаперти в Саруме, – приличнее, как он сам говорит. И зачем ему жена, если с ним рядом есть послушные сыновья?

Ричард нахмурился:

– Он не должен так обращаться с тобой.

– Подобные соображения никогда его не останавливали. Мы ничего не можем поделать, так уж обстоят дела. По крайней мере, на сегодня. – Алиенора постучала указательным пальцем по шахматной доске. – Стратегия. – Она подождала, чтобы убедиться, что сын понимает ее. – Не растрачивай время впустую, а заставь его работать на себя, пока ты подкарауливаешь благоприятный момент.

Облаченная в простое одеяние из тонкого батиста, Розамунда де Клиффорд сидела на кровати Генриха и заплетала шелковистые волосы в одну длинную косу. На пальце сверкало золотое колечко с жемчугом, которое когда-то принадлежало матери короля. Она тихо напевала себе что-то под нос.

Коса закончилась пушистой кисточкой на уровне талии. Розамунда приложила к животу ладонь и улыбнулась, прислушиваясь к тому, как внутри ее растет новая жизнь. Ребенок Генриха, принц королевской крови, зачатый среди рождественских торжеств, прямо в годовщину рождения Иисуса. Почти десять лет она была любовницей короля, но понесла всего во второй раз. В первый раз у нее случился выкидыш, когда она еще и не подозревала о беременности. Зато теперь Розамунда уже на четвертом месяце, и ее живот начал понемногу округляться. Придет осень, и она подарит Генриху нового наследника. К тому времени он наверняка уже сделает ее королевой.

Генрих сказал, что считает ее женой, даже несмотря на то, что их не сочетали браком, и в подтверждение этих слов подарил ей кольцо своей матери. Пока Розамунда была моложе, ей и не хотелось ничего большего, но теперь она не чувствовала себя удовлетворенной. Ей недостаточно сидеть на королевских приемах по правую руку от Генриха и проводить ночи в его опочивальне, потому что без благословения Церкви она всего лишь наложница. Это совсем не то же самое, что законная супруга. Королева имеет титул и привилегии, хотя не заслуживает их после всего, что наделала, подговаривая сыновей к бунту против отца и пороча его имя. К тому же Алиенора больше не может рожать, иссушенная годами и отвергнутая супругом. Зато она, Розамунда, носит под сердцем ребенка и способна дать Генриху все, что ему нужно. Для всех будет лучше, если Алиенора согласится на расторжение брака и остаток своих дней проведет в монастыре.

Из-за двери послышались голоса – Генрих желал придворным спокойной ночи. Розамунда поспешила убрать туалетные принадлежности и расправить покрывало. Но как только король вошел, у нее упало сердце: губы его были сжаты в тонкую линию, и он прихрамывал, щадя ногу с больным пальцем.

Розамунда подбежала к нему, чтобы подать кубок с вином и помочь снять накидку.

– Сир, у вас усталый вид, – тихо произнесла она. – Пойдемте, я разотру вам ступни.

Генрих хмуро кивнул и плюхнулся в кресло перед очагом. Розамунда стянула с него сапоги и чулки. Большой палец на его правой ноге распух и покраснел вокруг ногтя.

– Сир, вы должны призвать лекаря.

– Завтра, все завтра. – Он сделал всего один глоток и отставил кубок в сторону. – Сейчас я не хочу, чтобы меня щупали и тыкали, мне и без этого очень больно.

Сидя перед королем на полу, Розамунда поставила его здоровую ногу себе на колени и стала осторожно массировать.

– Вы говорили с королевой?

– Говорил, но без толку, – буркнул он. – Она отказывается расторгать брак. Ничего другого, если честно, я и не ожидал.

Розамунда проглотила комок горького разочарования. На самом деле она не верила, что Алиенора согласится – у ее соперницы не осталось ничего, кроме права отказывать, – но все равно надеялась на иной исход.

– Мне жаль, сир.

Генрих устало провел рукой по лбу:

– Понятно, что сразу она не согласится, но еще несколько месяцев в Саруме сделают ее сговорчивее.

Подняв на мгновение голову, Розамунда заметила в его глазах стальной блеск, всегда сопровождавший любое упоминание королевы. Она хотела спросить, сколько времени придется ждать аннуляции брака, однако прикусила язык, зная, что лучше не давить на Генриха, когда он раздражен и плохо себя чувствует. И все же… Ждать еще несколько месяцев она не может, если хочет, чтобы ребенок был законнорожденным.

– Как скажете, сир, – проворковала Розамунда. – Я буду молиться об успешном завершении дела. – Потом она направила на него полный нежной заботы взгляд. – Я хочу дать вам то, чего не могла дать она. Хочу дать это открыто, перед людьми и Богом. Хочу помочь вам и получить законное право находиться всегда рядом. Не могу видеть, как вы измучены и больны.

Он глянул на нее из-под полуопущенных век. Розамунда не сумела прочитать этот взгляд, хотя прикладывала немалые старания к тому, чтобы изучить его душу.

– Ты королева моего сердца. – Король притянул ее к себе на колени. – Никто не заботится обо мне так, как ты. Не переживай, все будет хорошо.

Генрих не сказал, что женится на ней. Не сказал, что она наденет корону.

Он распустил завязки на горловине ее сорочки и уткнулся лицом в теплую белую грудь. Розамунда обняла его, прижалась щекой к его редеющим волосам и послала небесам жаркую молитву о том, чтобы ее просьба была исполнена.