Куколка - Лесли Пирс Страница 10

С каждой минутой внутри Бэлль все сильнее закипала злость. Она чувствовала горечь разочарования из-за того, что Энни, как видно, больше печется о своих «девочках», чем о собственной дочери. А она, Бэлль, вынуждена делать вид, будто ничего не произошло, и продолжать заниматься рутинной работой.

— Где бы была моя мама, если бы не мужчины! — отрезала она, отчасти надеясь на то, что ее слова подвигнут Мог на разговор, начатый вчера вечером.

Мог ничего не ответила и продолжала помешивать рагу с курицей, которое она готовила на ужин, но по ее бледному напряженному лицу было видно, что она встревожена ничуть не меньше Бэлль.

— Молодчина! — похвалила Мог, когда оглянулась и увидела, что Бэлль складывает одеяло, на котором успела перегладить огромный ворох белья. — А сейчас присядем, выпьем чайку. Думаю, мы это заслужили.

За свою короткую жизнь Бэлль не раз наблюдала за тем, как Мог справляется с любыми проблемами с помощью чашечки чая. Если девушки наверху ссорились или если в день стирки дождь лил как из ведра, в ход шло это проверенное средство. Мог никогда не пыталась что-либо решить до завершения ритуала чаепития: она расставляла чашки и блюдца, молочник и сахарницу, наполняла ароматным чаем заварочный чайник. Когда все заинтересованные стороны усаживались за стол и Мог разливала всем любимый напиток, тогда она была готова поделиться своей точкой зрения.

Но на этот раз о спокойствии не могло быть и речи — когда Мог взяла из буфета чашки, они зазвенели, потому что у нее дрожали руки; даже по кухне она передвигалась немного неуверенно. Когда женщина отодвинула ящик стола, чтобы достать ложки, одну она уронила на пол. Бэлль поняла, что Мог пытается совладать со своими эмоциями и что она так же сбита с толку, напугана и потрясена, как и сама Бэлль.

Мог как раз накрывала чайник красным вязаным чехлом, когда они услышали, как по лестнице в подвал спускается Энни. И Бэлль, и Мог вздрогнули, как будто их поймали за чем-то недозволенным.

— Все в порядке, я не кусаюсь, — успокоила их Энни усталым голосом. — Чашечка чая будет как раз кстати. Я как выжатый лимон.

Бэлль поспешила достать из буфета еще одну чашку и блюдце.

— Наш бордель сегодня открыт? — осторожно поинтересовалась Мог.

Энни села и задумалась на пару секунд.

— Нет, думаю, сегодня мы работать не будем — из уважения к памяти Милли. Она была хорошей девушкой. Нам всем будет ее не хватать.

— А как же ее родители? — спросила Мог. — Я знаю, у Милли была семья. Кто скажет им о ее смерти?

Бэлль отметила резкий тон Мог и почувствовала, что той есть что сказать Энни, поэтому девочка взяла свою чашку и направилась к мягкому креслу, стоящему у плиты, чтобы женщины могли поговорить.

— Только не я. Наверное, обо всем сообщит полиция, — ответила Энни, и впервые в ее голосе послышалась неуверенность. — Неужели они расскажут правду о том, почему и как она умерла? Услышать подобное — настоящий ужас для матери!

— Это верно, — согласилась Мог.

Сейчас, когда Бэлль поняла, кем была Милли, и осознала, что ее мать зарабатывает на подобных ей девушках, девочку несколько удивляло одно обстоятельство: Энни беспокоилась о том, что скажут родственники Милли.

— Может быть, ты напишешь им пару слов? — спросила Энни у Мог.

— Даже если бы я знала, где они живут, разве их утешишь словами? — грустно произнесла та, и Бэлль заметила, как по ее щеке катится слеза. — Как-то я писала письмо для Милли, когда она только начала здесь работать. Приврала, что она моя домработница и вообще хорошая девушка. Милли умоляла меня написать ее матери, чтобы та не волновалась. Сама-то девушка была неграмотной. Но мать Милли ничего не ответила. Милли твердила, что вернется домой, как только подкопит денег, но постоянно все спускала.

— Я думала, ты могла бы сообщить, что она сгорела от лихорадки или ее сбил экипаж, — предложила Энни. — Но если ты не помнишь, где живут ее родители, то ничего не поделаешь.

— Такое ужасное преступление обязательно попадет на первые полосы газет, — резко напомнила ей Мог. — Они все равно узнают правду!

— Мог, перестань! — упрекнула ее Энни. — И без твоих уколов мне не по себе.

— Что правда, то правда: тебе настолько не по себе, что ты запретила дочери рассказывать полиции все, что она видела, а сама вылила на них ушат лжи, описывая внешность убийцы.

Бэлль поразили дерзость и храбрость Мог. Вызывающе вздернув подбородок, она приготовилась к бою. К счастью, Энни, казалось, совершенно пала духом, как будто у нее не было сил на то, чтобы устраивать сцену.

— Я ни словечка Мог не говорила, — подала голос Бэлль, опасаясь, что мама обвинит ее в болтливости. — Она сама догадалась.

— Верно, догадалась. Как только я увидела Бэлль, сразу все поняла — она не умеет лгать так правдоподобно, как ты.

— Прикуси язык! — предупредила Энни.

— А то что? Вышвырнешь меня на улицу? Если я пойду в полицию и расскажу все, что знаю, тогда ты попляшешь. Признайся, зачем ты покрываешь этого человека? Насколько я понимаю, это тот, кого девушки окрестили Боксером?

— Я не хочу обсуждать эту тему в присутствии Бэлль, — прошипела Энни.

— Она и так уже знает, что происходит в этом доме! И узнала это самым отвратительным образом! — бушевала Мог, потрясая сжатым кулаком. — Я умоляла тебя отослать ее в школу, постоянно повторяла, что она рано или поздно обо всем узнает. Но тебе же виднее! Ты полагала, что если держать Бэлль внизу, то она будет оставаться в полном неведении о происходящем. Видит Господь, мне и в голову не приходило, что она может узнать об этом таким ужасным образом! Но даже тупица понял бы, что такая сообразительная девушка, как Бэлль, сама обо всем догадается.

— Мог, ты слишком много себе позволяешь! — осадила ее Энни, но в ее голосе уже не слышалось былого высокомерия.

— Я позволяю себе вольности только потому, что люблю вас с Бэлль, — повысила голос Мог. — Если ты забыла, то я напомню: именно я уговорила Графиню не выбрасывать тебя на улицу, когда обнаружилось, что ты на сносях. Я купала и кормила Бэлль, пока ты ублажала Графиню. Я любила эту девочку как собственную дочь. Я постоянно была рядом с тобой, работала на тебя, обманывала ради тебя, плакала из-за тебя, поддерживала в трудную минуту. Возможно, ты, Энни Купер, и являешься хозяйкой этого дома, но я тот клей, который не дает твоей жизни распасться на куски.

Бэлль никогда не слышала, чтобы спокойная, мягкая Мог кому-нибудь прекословила. От этого девочка и сама расхрабрилась.

Она встала прямо напротив матери.

— Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должна говорить полиции, как на самом деле выглядел убийца, — произнесла она, в упор глядя на мать.

Энни первой опустила глаза.

— Потому что это очень опасный человек. У него связи повсюду. Даже если полиция его поймает и посадит за решетку, он найдет способ до тебя добраться. Я не могу рисковать.