Неотразимая - Френсин Паскаль Страница 10

Элизабет удалось выдавить слабую улыбку:

– Я рада, что ты все понимаешь.

Инид действительно всегда все понимала. Она очень чутко откликалась на чужие проблемы и никогда не спешила осуждать. Потому-то Элизабет ее и любила.

– Послушай, – сказала Инид, беря ее под руку и подталкивая к питьевому фонтанчику в углу коридора, где можно было поговорить так, чтобы никто не услышал. – Я сказала, что понимаю, каково тебе сейчас, но это вовсе не значит, что Тодд действительно проявляет интерес к Пэтси. Он ведь тебя по-настоящему любит, Лиз. И не так-то просто это изменить.

– Ты правда так думаешь?

– Ты просто сделала из мухи слона.

Элизабет потупилась:

– Может быть. Не знаю.

– Он что-нибудь говорил тебе о Пэтси?

– Да в общем-то нет.

Она рассказала Инид о пьесе.

– Но Тодд ведь сказал, что она его друг – заметила Инид. – А для друзей всегда хочется что-то сделать, правильно? Мне кажется, он просто хотел ей помочь.

– Может быть, ты и права. – Однако Элизабет еще не до конца в это поверила.

– Да все это просто глупо. Тебе надо поговорить с Тоддом, а не со мной. Откуда же он узнает, о чем ты думаешь, если ты ему не расскажешь?

– Я боюсь, – сказала Элизабет. – Как в детстве, когда в кино я закрывала глаза, предчувствуя начало страшной сцены. Что, если я спрошу Тодда, как он относится к Пэтси, а он ответит, что хочет порвать со мной?

– Перестань, Лиз. Ты и вправду думаешь, что это может случиться? И все из-за того, что Тодд порекомендовал ее для такой бессловесной роли, как художник по костюмам?

Элизабет задумалась. Потом покачала головой:

– Не знаю, Инид. Просто не знаю.

– Что с тобой, Билл? – спросил Тодд. – Какой-то у тебя тоскливый вид. Нервничаешь из-за пьесы?

Билл был погружен в свои мысли, но поднял глаза, когда его друг плюхнулся рядом на скамейку в раздевалке. Все остальные были уже в спортзале, но Билл не спешил присоединиться к ним.

– Конечно, нервничаю немного, – признался он, наклоняясь, чтобы завязать шнурок. – Хотя думаю я вовсе не о пьесе.

Тодд понимающе взглянул на него.

– А о Джессике, правильно? – мягко сказал он. – Понимаешь, я вовсе не собираюсь вмешиваться – тем более, что ты не спрашивал у меня совета, – и лучше мне придержать свой длинный язык, но я просто не могу видеть тебя таким.

Билл покраснел:

– А что, сразу заметно, да?

– Ну, давай вот что обсудим – как ты из кожи вон лезешь, чтобы привлечь ее внимание, так что тебе пора оформлять страховку от несчастного случая. – Тодд обхватил рукой опущенные плечи Билла. – Но только не позволяй ей себя дурачить, ладно?

– Мне… мне нравится что-нибудь для нее делать, – запинаясь, проговорил Билл.

– Но ей это нравится еще больше, – сказал Тодд. – Знаешь, говорят, любовь слепа, не будь уж слишком слепым.

– Но ведь ты сам влюблен в Лиз, а они с Джессикой – сестры-близняшки, – слабо защищался Билл.

– Джессика – это не Лиз, – сказал Тодд. – Они похожи внешне, и на этом все сходство кончается. Не повторяй ту же ошибку, которую я сделал в самом начале.

– Какую ошибку?

– На какое-то время Джессике удалось заставить меня поверить, что именно от нее я должен тащиться, а на самом деле мне нравилась Лиз.

– А как ты узнал, что именно Лиз? – смущенно спросил Билл.

– Ну, очень просто. Потому что я мог по-настоящему с ней говорить. Мы были друзьями. Я начинаю верить, что это очень важно. Для того, чтобы у двоих сложились по-настоящему хорошие отношения, нужно, чтобы они дружили.

Билл медленно кивнул. Именно так у него и было с Джулианной. Она была не просто его девчонкой, она была его лучшим другом. Они могли просто бродить вместе, говорить обо всем на свете или молчать. Он вынужден был признать, что с Джессикой у него все по-другому. Но разве любовь может быть всегда одинаковой?

– Спасибо за совет, Тодд, – сказал Билл, вставая. – И не беспокойся, я сам о себе позабочусь.

Тодд бросил на него озабоченный взгляд.

– Эй, Билл, ты ведь не сердишься, правда? Может быть, мне не стоило ничего говорить…

– Нет, я не сержусь, Тодд, – ответил Билл.

Но уходя, он понял, что действительно сердится. Только не на Тодда. На самого себя. И не мог понять почему.