Принцесса-грешница - Анна Рэндол Страница 10

– Всем по рюмке за мой счет, – объявил Йен, бросив шляпу на стол. – Госпожа Удача была сегодня на моей стороне. – Он сел за стол вместе с солдатами, приняв свободную и расслабленную позу.

– Во что играешь, парень? – похлопал Йена по спине один из солдат.

Йен достал из кармана карту и резким движением бросил ее в пустую кружку охранника.

– Это, друзья мои, переодетый ангел, – подмигнул он мужчинам за столом. – В каком полку вы, ребята, служите? В девяносто пятом?

– Мы – не британцы, – выпрямился долговязый солдат. – Мы – из Ленории. Королевская гвардия Ленории.

– Это где-то на краю земли? – почесал живот Йен.

Солдаты перекинулись ошеломленными взглядами.

– Ленория – самая прекрасная страна в Европе.

– С самой прекрасной принцессой! – поднимая кружку, выкрикнул краснолицый солдат. – За наш священный долг!

– Вы охраняете принцессу? – переспросил Йен, обнаружив, как трудно ему симулировать необходимое восхищение. В конце концов, это те самые болваны, которые позволили ему проникнуть в дом.

– За Джулиану! – крикнул третий солдат.

– Так она хорошенькая? – уточнил Йен.

Охранники едва ли не сталкивали друг друга со скамейки, торопясь как можно точнее описать свою принцессу. Конечно, она была красивой, грациозной, доброй, великодушной, мудрой…

Ни один из них не назвал ее упрямой, вздорной или поразительно интригующей особой. И Йен снова почувствовал доброжелательное отношение к подвыпившим охранникам.

Вскоре после череды ненавязчивых подсказок с его стороны у Йена сложилась полная картина происходящего в замке. Юстейс слыла ярым сторонником соблюдения правил приличия и все свое время проводила в благотворительной больнице. Она всегда защищала своих сестер, племянницу и племянника. Константина была дамой взбалмошной и темпераментной и легко поддавалась влиянию других людей. Реальной властью обладала лишь старшая из сестер, Лукреция. Солдаты произносили ее имя с благоговейным трепетом. Циничная, пресытившаяся, с огромным списком любовников, именно она подтолкнула Джулиану принять решение и стать внушающим доверие правителем страны.

– А этот ваш принц, о котором вы упоминали? – спросил Йен. На самом деле о принце до сих пор никто не сказал ни слова, наверное, солдаты были слишком пьяны, чтобы следить за ходом разговора.

– За принца Грегори! – прозвучал еще один тост.

Список прилагательных, которыми характеризовали принца, коренным образом отличался от тех эпитетов, которыми чуть ранее наградили его сестру. Наглый, лихой, вспыльчивый, любитель выпить, картежник, не пропускает ни одной юбки.

Когда спустя пятнадцать минут Йен вышел из таверны, его подозрения насчет личности виновника только укрепились.

У него крутился на языке еще десяток вопросов, но он тонко чувствовал момент, когда пора заканчивать допрос. Йен делал это задолго до того, как человек понимал, что его допрашивают.

Может, он и обещал не причинять вреда молодому принцу, но в отсутствии чести есть один плюс, и заключается он в том, что ты не обязан держать каждое свое данное обещание. Обещания – всего лишь способ заставить другую сторону без особых терзаний предоставить ему то, что нужно.

Но по крайней мере сегодня вечером принц продолжит дышать.

Йен остановился в темном переулке и ткнул носком кучку тряпья. В ответ на него посмотрели два сонных глаза.

– Какие новости, Конелли?

– Призрак, ты? – Старик протянул руку, и медная монетка Йена исчезла в складках грязной куртки. – Ничего интересного не слышал. У театра исчезло несколько цветочниц. Теперь все девчонки трясутся от страха. Пропадают только маленькие.

Холодное бешенство наполнило Йена. Это были его улицы. И похоже, кое-кому следует напомнить об этом.

– Что-нибудь слышно о том, кто забирает их?

– Нет, но несколько дней назад детективы проводили облаву в борделе. Может, они тоже искали девочек.

Если Гейбриел Хантфорд со своими сыщиками шерстил бордели, значит, ему скорее всего что-то известно об этом. Но Йен не был настроен ждать до утра. И потом, у него есть свои способы прояснить ситуацию.

К тому времени, как Йен добрался до доков, он успел переговорить еще с тремя своими осведомителями и теперь точно знал, кто забирает девочек с улицы.

Спустя десять минут, сжимая нож в руке, он стоял над человеком, находившимся в бессознательном состоянии. Из пореза на лице мужчины и из других многочисленных ножевых ран на теле сочилась кровь.

Йен был абсолютно уверен, что владелец этого отвратительного публичного дома больше никогда не вернется к своему мерзкому занятию.

Он связал этого человека, или вернее получеловека, засунул ему кляп в рот и вытер нож о его сюртук. Если он переживет эту ночь, то утром Гейбриел с сыщиками найдут его.

Но Йен надеялся, что все-таки не найдут.

Коридор привел его к задней части дома. Йен достал из рукава отмычки, и через мгновение запертая дверь оказалась открытой.

В комнате было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но запах говорил сам за себя. Пот, блевотина, секс. Через несколько секунд, когда глаза привыкли к темноте, Йен разглядел шестерых детей, сидевших кучкой на грязных матрасах, валявшихся на полу. Пять девочек и один мальчик.

Проклятие.

– Я подобно гаммельскому крысолову пришел сюда, чтобы спасти вас, – мягким голосом сказал Йен.

Несколько мгновений дети сидели, не шелохнувшись.

– По-моему, те дети так больше никогда и не вернулись? – донеслось до него в ответ.

Йен попытался определить, кто из детей это сказал.

– Там, куда я вас отведу, хуже, чем здесь, быть не может, правильно?

– Я пойду, – встала одна из девочек. Именно она подала голос первой. На вид ей было не больше одиннадцати. И она выглядела бы очень симпатичной, если бы не подбитый глаз.

– Как тебя зовут?

– Эппл, сэр.

– Молодец, Эппл. Кто еще?

Вокруг нее стали медленно собираться другие дети.

Йен повел их мимо истекавшего кровью похитителя на улицу. Большинство детей старались обходить его подальше, а Эппл остановилась, чтобы пнуть ногой связанного человека.

Эта девочка определенно нравилась Йену.

Но как только они оказались на улице, Эппл рванула вниз по дороге и скрылась за углом. Черт возьми! Йен не мог погнаться за ней, ибо рисковал растерять и остальных.

Чувствуя себя поистине гаммельским крысоловом, которым он назвался перед детьми, Йен привел их к трем добрым квакершам. Несмотря на то, что их разбудили среди ночи, они быстро проводили детей в дом, дали указание прислуге, чтобы их вымыли, накормили и уложили спать.