Анатомия развода - Ирина Лобановская Страница 10

Юрий еще плохо знал женщин. Но узнавать не старался, зато позволял себе их судить. Одних идеализировал, других строго осуждал. В молодости многие скоры на выводы. И часто видят в других лишь то, что им хочется видеть. "Зато о своем лучшем друге Юрий знал многое.

Игорь втайне переживал из-за роста — так и не вырос больше метра шестидесяти пяти. И, пытаясь компенсировать малорослость, бросился ухаживать за девчонками напропалую. Выбирал попроще, чтобы не прогадать. И оказалось, что многим девчонкам его рост по фигу, главное — совсем другое. Рано ощутив и распробовав свою мужскую силу, в два счета привыкнув к легким победам, Игорь стал оценивать девочек по-иному и смотреть на них не так, как многие его сверстники. И потому долго удивлялся Аниному равнодушию. Однако бросать ухаживания не собирался.

Черные зеркальные глаза смотрели радостно и оживленно. Позже Аня поняла, что Игорь смотрит так всегда. Оставалось неясным другое: родился ли он оптимистом или стал имиджевым весельчаком, старательно вылепившим свой образ неизменно всем довольного человека? Он себя таким представлял, подавал, как экзотическое блюдо в ресторане, или таков на самом деле? Постоянно блаженно сияющий хлюпик… На редкость словоохотливый, попросту настоящий болтун, равнявшийся по умению трепаться с самой говорливой из женщин… Когда-то Игорь уверовал, что лишь умение убедительно и метко ораторствовать, произносить яркие, выразительные, образные речи — кратчайший путь к тому, чтобы выдвинуться. А выделиться он мечтал втайне от всех, хотя абсолютно не представлял, в какой области. Он грезил, как ребенок. Стать известным, добиться популярности и славы, проявить себя… Ничего такого не получалось, хотя болтать и парировать он выучился здорово. Только говорильня ему ни в чем не помогла. Очевидно, для признания и бессмертия требовалось что-то еще, и именно в том, другом, и заключалось самое главное. Но Игорь никак не мог догадаться, в чем секрет.

* * *

Оля в глубине души ликовала. Наконец-то! Свершилось то, о чем она так долго мечтала втихомолку. Анька сделала окончательный выбор, и теперь Игорь явно остался с носом. С сегодняшнего дня Скудину нет смысла преданно бродить по Анькиным следам, то и дело заглядывая ей в глаза. И даже стыдно и позорно. Значит, шансы Ольги растут.

Олю пленял ум Игоря и его ораторский талант. Она справедливо полагала, что всех выдающихся личностей и знаменитых людей отличает именно умение рассуждать и выступать. Однако не учитывала, что умеют рассуждать не только одни великие.

Оля пыталась завлечь Скудина, чем могла.

Ее роскошная коса ему нравилась, но он почему-то терпеть не мог блондинок. Кроме того, Ольга увлекалась лошадьми и, вероятно, поэтому обладала парой крепких, гладких, мускулистых, но кривоватых ножек. Далекие от совершенства, они Игоря тоже абсолютно не привлекали.

Чтобы расположить его к себе, Оля, мобилизовав последние слабые силы и фантазию, постаралась хоть как-то выделиться из общей безликой девчоночьей массы. Ольга стала донимать учителей провокационной тягой к знаниям. Особенным вниманием у нее пользовалась толстая, безобидная и на редкость доверчивая биологичка Ирина Абрамовна. Подлая Ольга измывалась над училкой, вызывая дружный одобрительный смех нахального и жестокого по молодости лет класса.

— Ирина Абрамовна, — попросила однажды на уроке Оля, глядя на биологиню наивными бледно-голубыми круглыми глазенками, — вы не могли бы рассказать подробнее про обряд обрезания?

Класс довольно загоготал. Здорово! Ольга молоток! До такого хитрого вопроса никто еще не додумался. Даже парни.

— Ах, Маттис! — вздохнула слегка побледневшая учительница, поправляя очки. — Вы очень любознательны, это хорошо… Подойдите ко мне на перемене, я вам все объясню. Это не программный материал.

— А почему только ей одной объяснять, блин?! К чему такие привилегии? — тотчас вскочил якобы возмущенный и даже артистически раскрасневшийся от несправедливости Игорь. — Нам всем интересно знать!

— Да! — охотно присоединился к нему Юрий. — Вдруг когда-нибудь придется делать? — И мечтательно вздохнул.

— Успокойтесь, Воробьев! — нашлась Ирина Абрамовна. — Вам не придется!

— Откуда вы знаете? — тотчас с удовольствием ввязался в дискуссию Юрий. — У меня отец неустановленных кровей. Мать говорит, то ли бурят, то ли калмык. А может, ни тот, ни другой. Все более тривиально — цыган на букву «е»! Я его в жизни не видел. Так что зарекаться не стоит! А у цыган и евреев, по слухам, общие предки. Вы наверняка об этом знаете. Давайте сменим тему урока и поговорим о близости двух восточных народов. Это интересно. Они ведь не случайно разбросаны по свету и лишены родины. Еще есть история о трех гвоздях, выкованных цыганами для распятия Христа.

Класс ликовал, бурно готовясь к отличному развлечению.

Несчастную учительницу выручил звонок. Но спастись от Ольги, способной затравить ради своей неразделенной любви кого угодно, стало невозможно. Хотя в следующий раз она изобрела вопрос поскромнее.

— Ирина Абрамовна, — поинтересовалась нахалка, — а может ли негр покраснеть? И если да, то какого он станет цвета?

— Зачем это вам, Маттис? — простодушно удивилась биологичка.

Класс веселился вовсю, предлагая собственные варианты цветовых сочетаний. Пока учительница не решила начать опрос пройденного…

Позже Оленька надумала удариться в литературные дебри и удалилась прямо в поэзию.

— А по творчеству можно угадать темперамент человека и подробности его сексуальной жизни? — простодушно поинтересовалась она. — Я на днях почитала стихи Баркова. Ну до чего же сексуально неудовлетворенный человек! Прямо сексострадалец! Правда, Ирина Абрамовна?

Добрейшая учительница никогда не ставила двоек, не выгоняла из класса и не вызывала в школу родителей. Никогда не жаловалась директору и нежно, искренне любила всех своих учеников без всяких исключений. И юные наглецы и охальники пользовались этим без малейшего смущения и стыда.

— Совесть иногда позволяет нам делать то, чего мы сами себе никогда бы не позволили, — изрек философ Юрий после того, как разгоревшаяся в классе дискуссия по поводу особенностей темперамента была остановлена возмутившейся Аней.

Ее слушались в классе многие.

— Ты, конечно, человек своеобразный и стремишься к людям не менее оригинальным, — заявила Аня после урока своей лучшей подруге, — но при этом как-то забываешь главное: часто необычности добиваются, шокируя окружающих, с помощью эпатажа, иначе попросту дешевка.

Ольга обиделась, закусила губу и промолчала. Но не успокоилась. И через несколько дней поставила во время перемены на стол математику валокордин. Он пришел, обнаружил лекарство и бодро заявил:

— Спасибо! После девятого урока ваш подарок мне очень пригодится!

Класс снова гоготал.

На химии Ольга поинтересовалась, можно ли отличить кислоту от щелочи на вкус. И тоже не на того напала. Химик нашелся тотчас: