Дар наслаждения - Симоне Бенке Страница 10

— А откуда вы знаете? Никто не брал трубку, автоответчика тоже не было.

— Ваш номер высветился на дисплее. Вы хотели мне что-то сказать?

Элен невероятно обрадовалась. Только она совсем не была готова к разговору. Можно было, конечно, сказать, что статья уже давно написана, но так не хотелось, чтобы он попрощался и положил трубку.

— Меня зовут Элен Сальм. — Она прокашлялась.

— Вы уже представились, — сухо заметил Ганзен.

Не так просто будет удержать его на линии. Возможно, у него нет времени. Оставалось радоваться, что он вообще перезвонил.

— Ну да, я и забыла. — Он ничего не ответил, и Элен продолжала: — В октябре я и моя коллега, фотограф, были у вас в замке. Не знаю, помните ли вы. Я пишу статью о средневековых замках, и у меня есть несколько вопросов, на которые можете ответить только вы. — Это было не совсем так, но пускай. Он все еще молчал. — Я отправила вам и-мэйл, ответа не было. Поэтому я пыталась связаться с вами по телефону.

— Вы писали на адрес замка?

— Да.

— Я там больше не живу.

«Да, я знаю», — подумала Элен. Но не стала этого говорить.

— Как жаль! Понимаю, вы не могли мне ответить. — Она испугалась. Потому что подумала, что он сейчас спросит, откуда она знает его номер.

— Там сейчас работает другой человек. Вы можете найти его по тому же номеру. Он у вас есть?

— Ну да… Думаю, да. — Элен поняла, что он хочет закончить разговор. Но она не могла позволить ему повесить трубку.

— Вы давно переехали из замка?

— В ноябре.

— В ноябре? Но мы же виделись с вами тридцатого октября, — удивилась Элен.

— Да. Я же говорю, в ноябре.

Его ответы ставили Элен в тупик. Он не был раздражен, не производил впечатление спешащего или скучающего человека.

— Но это значит, что вы уехали на следующий день.

— Да, верно. А какое это имеет значение? — Он говорил тем же насмешливым тоном, что и тогда, в замке.

— Ну, вообще-то никакого.

«Что за чушь я несу…» — подумала Элен.

— В любом случае, главное, что вы меня тогда застали.

— Да. Но вы ни словом не обмолвились, что уезжаете.

— Вы не спрашивали.

Его ответ опять застал Элен врасплох. Он говорил прямо, без обиняков. Похоже, он хорошо помнил ту их встречу. Это плюс. Только доверительный разговор как-то не клеился, и Элен нужно было хорошенько следить, чтобы не болтнуть лишнего.

— А где вы сейчас? В каком-нибудь другом замке?

— Пока еще не решено.

Этот человек как будто отгораживается от нее стеной.

— Но вы все еще занимаетесь соколами?

— Естественно.

— Не знаю, так ли это естественно. Может, вы нашли дело своей жизни.

— Я уже давно занимаюсь делом своей жизни. Другого мне не надо.

Не за что зацепиться! Но нужно было задавать вопросы, чтобы удержать его на связи. Элен чувствовала себя неловко, но должна была продолжать разговор.

— Вы давно этим занимаетесь? Я имею в виду, соколами и другими птицами?

— Да, какое-то время.

— И все время переезжаете с места на место? — Элен снова предприняла осторожную попытку узнать, где он находится.

— Да, можно сказать и так.

— И как часто это происходит?

Первый раз за всю беседу он, прежде чем ответить, задумался.

— Где-то раз в два года.

— Это как-то связано с птицами или со сроками аренды?

— Нет, с арендой это не связано. Наоборот. Я не могу жить больше двух лет на одном месте.

— И вы просто собираетесь и уезжаете?

— Да. А должно быть иначе?

Дело сдвинулось с мертвой точки: он задал Элен вопрос! Вернее, ответил вопросом на вопрос.

— Представляю, что было бы, если бы я переезжала каждые два года…

— Все зависит от вас. Возможно, это и не ваше. Каждый выбирает сам. Кто вы по профессии?

— Журналистка, пишу о путешествиях.

— Это же прекрасно. Тогда вы, наверное, много ездите. Больше, чем я.

Элен улыбнулась.

— Да, если взглянуть с этой стороны, получается, что так.

— Вы любите свою работу? Любите путешествовать?

— Очень. Больше всего на свете.

— Вот видите. Вы должны меня понимать.

— Да, я вас хорошо понимаю. Очень хорошо. У вас такая необычная профессия… Это меня и заинтересовало. — Нужно избегать банальностей.

В трубке послышался какой-то шум.

— Что, кто-то еще на линии?

— Нет, не совсем. — Он что-то тихо сказал, Элен не расслышала. Наверное, обращался не к ней. — Я сижу в машине, а на крышу забрался орел. Он забеспокоился и начал обдирать краску.

Элен спросила недоверчиво:

— И вы ему это разрешаете? Покраска может дорого обойтись.

— Да, я знаю. Тем более машина новая. С другой стороны, когда еще побудешь с орлом?

Элен попыталась представить себе эту картину. Он, наверное, остановил машину где-нибудь на лесной поляне. Какая же у него машина? Скорее всего джип, внедорожник, чтобы было много места для птиц. Темно-зеленый.

Торальф прервал ход ее мыслей.

— Вы тоже могли бы переезжать каждые два года. Наши профессии не так уж отличаются. Подумайте над этим.

Элен послушалась. Он был прав. Может быть, с ее профессией еще больше свободы, чем у сокольничего. Но ей нужно было думать о муже. Если ты замужем, не так легко сорваться и поехать, куда взбредет в голову. К тому же три года назад они с Томом купили роскошную квартиру. Нужно было работать не покладая рук, чтобы выплатить кредит. Они оба хотели сделать это как можно быстрее.

— А как вы решили стать сокольничим?

— В двух словах и не скажешь.

Элен задумалась над его словами. И вновь приказала себе не опускаться до затертых фраз.

— Да, вы, наверное, правы. Но, может быть, расскажете, с чего все началось.

Его голос смягчился.

— В шесть лет я впервые увидел сокола. Мой дед тоже занимался хищными птицами. Тогда же я, если угодно, ощутил любовь к ним. Позже мне пришла в голову мысль посвятить этому свою жизнь.

— У вас есть какое-то специальное образование?

— Нет, такого образования не существует. Но вы задали типично немецкий вопрос. В этой стране для всего нужно образование. На самом деле все, что мне необходимо, — это охотничий билет. А если он в кармане, нужно получить еще право заниматься соколиной охотой. И все.