Строптивая невеста - Арнетта Лэм Страница 10

Малькольм сидел в своем кабинете. Перед ним на подносе стоял остывший обед. Он с трудом разрезал на кусочки тушеного кролика, но, несмотря на то, что кусочки были невелики, разжевать жесткое мясо не удавалось. Ржаной хлеб показался бы вкусным лишь моряку, полгода не видевшему земли…

Отчаявшись справиться с кроликом, Малькольм воткнул вилку в нечто казавшееся либо ячменной кашей, либо переваренным горохом. Рискнув попробовать это блюдо, он обнаружил, что это все же ячмень, в котором слишком мало лука и чересчур много соли и мускатного ореха. Мускатный орех! У него защипало язык.

Малькольм потянулся к кружке с пивом и с трудом проглотил липкий комок каши, в душе выругав Розину, прогнавшую очередную экономку. У него заурчало в животе. Если учесть, что он почти не ел, Малькольм с успехом мог присоединиться к Саладину, питавшемуся, как подобает мусульманину. Однако диета, состоявшая из орехов, овощей, ягод и риса, голод не утоляла.

Он с удовольствием променял бы свои огромные стада жирного испанского скота на хорошо зажаренного молочного поросенка, печеную айву, картошку с петрушкой и маслом, хрустящий хлеб и гигантский, размером с корзину, бисквит со взбитыми сливками. Но придется ждать возвращения родителей и миссис Эллиот. При мысли об этом у Малькольма потекли слюнки. Он с грохотом поставил на стол кружку, отодвинул стул и принялся расхаживать по кабинету.

Как его дед, отец и все предыдущие графы Килдалтона, Малькольм управлял своим графством из этой комнаты. Когда ему исполнился двадцать один год, его отец, нынешний маркиз Лотианский, отказался от менее важных титулов и занялся дипломатией, что сделало его счастливым.

В юности Малькольм купался в лучах любви отца и мачехи. Они показали ему, что мужчина и женщина могут быть счастливы вместе, могут уважать и прощать слабости друг друга. Элпин лишила его надежды когда-нибудь завести собственную семью. Ему суждено навеки остаться холостяком.

Несмотря на то, в молодости Малькольм скитался по лучшим гостиным Эдинбурга, Лондона и Парижа, лелея слабую надежду найти женщину, которую мог бы полюбить, которая помогла бы ему. Но когда ни одна из его любовниц не смогла зачать, он примирился с суровой правдой: жениться ему не суждено. Только обман может дать ему невесту. Но он не сможет жить с таким грузом на душе.

Он ощутил знакомую грусть. Опустив взгляд, Малькольм увидел, что стоит на вытертой части ковра. Он три раза видел, как его отец нервно расхаживал по этому месту, когда леди Мириам рожала. Каждый раз, когда роды завершались благополучно и на свет появлялись единокровные сестрички Малькольма, он видел стоявшие в глазах отца слезы радости и облегчения. В его ушах все еще звенели их младенческие крики. Вспомнив, как малышки требовали поесть, Малькольм от души посочувствовал им.

Он подошел к стене, на которой висели фамильные портреты. Последний изображал всю семью. На первом были изображены лишь Малькольм, его отец и беременная леди Мириам.

Годы шли, а отец Малькольма не настаивал на женитьбе сына. Последний граф Килдалтон оставался циничным холостяком. Вожди лучших кланов Шотландии жаждали породниться с Керрами и наперебой предлагали ему своих вошедших в брачный возраст дочерей. Он подыгрывал им, изображая горячее желание жениться, но не мог заставить себя обманывать невинных девушек, искренне хотевших выйти замуж, чтобы завести детей. Печально, но факт: девятому графу Килдалтона не суждено было стать отцом.

Но может быть… Он отогнал эту мысль. Сейчас не время лелеять призрачные надежды. Северные кланы, возмущенные суровым и несправедливым правлением Георга Второго, обратили свои взоры к Италии, где пребывал изгнанник Иаков Стюарт. Они провозгласили его «заморским королем» и в честь его назвались якобитами. Если ганноверец, занимающий ныне трон Британских островов, не позаботится о благе своих шотландских подданных, то в Шотландии созреет заваруха, рядом с которой битва при Флоддене покажется банальной базарной дракой.

Малькольм был жителем низин и властелином границ и поэтому чувствовал, что не вправе становиться на чью бы то ни было сторону.

Его родная мать была англичанкой и завещала ему земли, доставшиеся ей в приданое — солидную часть Нортумберленда. Он не мог пренебречь своими английскими подданными и не мог остаться равнодушным к чаяниям своих земляков-шотландцев. Следовательно, он старался вести себя как можно нейтральнее и ограничивался тем, что держал в любовницах Розину. Эта итальянка бегло говорила по-шотландски и передавала послания от северных кланов их изгнанному монарху.

Никто не подозревал Малькольма. Десятки лет его семья продавала горцам соль. Каждый раз, когда его друг Саладин отправлялся на север с этим ценным и необходимым грузом, он вез с собой письма для якобитов и привозил их ответы, которые Розина затем доставляла Иакову Стюарту в Рим или же в его летнюю резиденцию в Альбано.

Когда Саладин вернется из своего последнего путешествия, Малькольм аккуратно снимет печати, прочтет корреспонденцию, сделает заметки и даст дельные советы своей мачехе. Он не намерен быть невольным пособником предателей. Он вмешается лишь тогда, когда кланы заговорят о войне. И все же, если его поймают, то повесят как предателя, а все его состояние отойдет королю.

В дверь постучали. Возможно, это Александр явился сообщить, что дозорные заметили Саладина, или же доложить, что Розина вернулась в Карворан.

— Заходи, — пригласил Малькольм, — если у тебя есть баранья нога или гора свеженьких лепешек.

В комнату впорхнула Элпин. Она переоделась. Теперь на ней было розовое платье с широкой юбкой, короткими пышными рукавами и кружевной оторочкой по вырезу. Этот весенний наряд красиво оттенял ее золотистую кожу. В Эдинбурге или Лондоне ее появление произвело бы фурор: приличные молодые леди избегали солнца. Но Элпин Мак-Кей никогда не поступала как все…

Она посмотрела на стол. Улыбнувшись, Элпин с притворной строгостью произнесла: «

— Зачем ты говоришь о еде, Малькольм? Перед тобой стоит полная тарелка!