Шпион - Селеста Брэдли Страница 10

В первое утро в доме Каннингтона Филиппа с удовольствием нежилась в чистой и широкой постели. Ей было тепло, она была сыта и после чудесно проведенной ночи в своем новом и безопасном обиталище чувствовала себя хорошо отдохнувшей. Ни пьяные вопли, ни бранящиеся соседи, ни вонь мусорных корзин не потревожили ее сна.

В комнату доносился запах готовящейся еды. Филиппа быстро оделась. Накануне вечером слуга мистера Каннингтона принес в ее комнату поднос, уставленный тарелками с разнообразной снедью. Отсутствием аппетита Филиппа не страдала и быстро управилась с едой, стараясь наверстать упущенное.

Прислуги в домеs видимо, было немного. Яйца всмятку. Ветчина. В доме наверняка имеется повар, и неплохой. Если такое угощение будет ждать ее каждое утро, она готова носить мужской костюм.

Однако надев грубые шерстяные брюки, Филиппа с тоской подумала о тонком батистовом белье, отделанном бельгийскими кружевами, и ей захотелось снова почувствовать себя леди.

Сейчас она больше чем когда-либо тосковала по голосу своей матери. Внешне сдержанной англичанки, но с кастильским темпераментом. С бурным потоком мелодичного испанского, на который она переходила в моменты наивысшего душевного волнения.

Отец Филиппы любил жену, испытывая к ней глубочайшую преданность, скрывавшуюся под пресловутой британской сдержанностью.

После того как Изабелла Этуотер ушла в мир иной, что-то угасло в отце Филиппы. И когда три года назад французы вторглись в Испанию, отец лишь заметил, что Ариетта довольно изолированное местечко и военный конфликт вряд ли затронет деревушку.

Возможно, именно по этой причине он не слишком сопротивлялся, когда за ним пришли солдаты Наполеона. Возможно, надеялся, что это поможет Филиппе спастись, и его надежды оправдались.

После ареста отца Филиппа двое суток передвигалась исключительно ночью, добираясь до дома своего дяди. Брат ее матери с большой неохотой отправился в деревню навести справки, поскольку никому не хотелось привлекать к себе внимание. Дядя вернулся бледный и испуганный, избегая встречаться взглядом с племянницей.

Руперт Этуотер не погиб, сообщил дядя, сунул Филиппе в руку пачку банкнот и сказал, что ей лучше вернуться в Англию, поскольку ее присутствие представляло угрозу для них всех. Он так ни разу и не взглянул ей в глаза. Филиппа поняла, что ему страшно и стыдно.

Она с большим трудом добралась до побережья, где села на корабль, отплывавший в Лондон, надеясь в скором времени оказаться в Чипсайде, в спокойном и безопасном доме папиного друга.

Но ей не удалось встретиться с мистером Апкерком.

– Он умер, – сообщила ей соседка, весьма неохотно пригласила ее войти, однако предложила выпить чаю и поведала историю кончины Апкерка. – Бедный джентльмен скорее всего столкнулся с разбойником. Порядочным людям теперь небезопасно ходить по улицам. Когда я была молоденькой девушкой, я гуляла в сопровождении всего лишь одного или двух лакеев. А теперь вообще не отваживаюсь выходить. – Женщина сделала маленький глоток чая и продолжила: – Тело бедного мистера Апкерка достали из реки несколько недель назад. Не знаю, что будет с домом. – Она с пренебрежением окинула взглядом хорошо сшитое, но потрепанное за время путешествия платье Филиппы. – Надеюсь, сюда вселится порядочный человек.

Потрясенная Филиппа тихо поблагодарила женщину и ушла.