Ирландская принцесса - Эми Фетцер Страница 10

— Не может быть! — в ужасе вскричала Сиобейн. Ирландец, красный от стыда, посмотрел на принцессу.

— А ты так и не покорилась. Что ж, другого я и не ожидал.

— Как и я от тебя, О'Нил!

Лохлэнн снова покраснел — на этот раз от гнева.

— Зато моих людей никто не гнал с их родной земли!

— Моих тоже! — Ее больно ранило известие о таком предательстве. Она бы не удивилась, если бы Генриху присягнул Тайгеран. Но только не Лохлэнн!

— Ты можешь доказать, что не врешь? — осведомился Гэлан.

— Документы в седельной сумке!

— Почему ты молчал до сих пор? Лохлэнн гордо выпрямился:

— Я могу скрестить с тобой мечи, Пендрагон, а она не может! Она — вдова моего сводного брата, и я дал клятву защищать ее, как и многие из здешних кланов!

— Ах как трогательно! — осклабился Гэлан. — Однако от нее тоже кое-что зависит. Пусть принесет присягу — и угроза исчезнет сама собой!

— Генрих отдал мне все мои земли, — криво усмехнулся Лохлэнн. — Ты могла бы сделать то же, Сиобейн! Этот выскочка, — он покосился на Гэлана, — рано или поздно уберется обратно в Англию, а твое поместье останется при тебе!

— Неправда, его приберет к рукам еще какой-нибудь проныра! И наверняка это будет англичанин! Если у нас и есть враг на этой земле, так это они!

— Он к тебе пристает? — вдруг с тревогой спросил Лохлэнн.

— Нет! — отвечала Сиобейн, хотя и подозревала, что несносный англичанин очень скоро овладеет тем, к чему так стремится.

— Англия слишком сильна и слишком хочет покорить нас, малышка. Они никогда…

За их спинами раздался детский визг, и Коннал со всех ног бросился к Лохлэнну.

— Ты пришел! Ты нас спасешь!

Почему-то эта троица, очень похожая на настоящую семью, возмутила англичанина сильнее, чем сорок вооруженных разбойников, атаковавших замок.

— Встань возле меня, принцесса! — рявкнул Гэлан.

Она послушно шагнула вперед, но Лохлэнн поймал ее за руку.

— Не смей прикасаться к ней своими кровавыми лапами! — воскликнул ирландец, бешено сверкая синими глазами.

— Довольно! — Гэлан решительно встал между ними и оказался лицом к лицу с О'Нилом. — Я разрешаю тебе и твоим людям покинуть замок без конвоиров и верхом. Но без оружия!

Лохлэнн приготовился ответить очередной дерзостью, но Сиобейн перебила его:

— Делай как он велит, О'Нил!

Ирландец надменно кивнул и направился к воротам в сопровождении своих людей. Сиобейн повернулась к Пендрагону.

При виде гнева, полыхавшего в его черных глазах, у нее душа ушла в пятки.

— Запомни, женщина: еще раз сунешь свой нос, куда не просят — и я запру тебя одну, пока ты не принесешь присягу!

— Напрасно ты притащился в такую даль, Пендрагон! Я могла бы присягнуть хоть сию минуту, но разве эта клятва будет что-то значить? Ты уедешь, как только получишь выкуп, а вместо тебя явится кто-то другой, и все начнется сначала.

…Явится кто-то другой, и захочет переспать с ней, и сделает своей подстилкой… От этой мысли Гэлан пришел в ярость. Точно так же его выводила из себя ее возможная близость с О'Нилом. Ревность лишила его самообладания, заставив задать неуместный вопрос:

— Ты собиралась выйти замуж за О'Нила? Сиобейн растерялась от неожиданности:

— Это не имеет отношения к тому, чего ты добиваешься от меня. Я все равно буду править в Донеголе!

— Больше ты не будешь править нигде! — взорвался Гэлан.

Внезапно раздался пронзительный вопль: это Коннал с разбегу врезался головой под коленки Гэлану, чуть не сбив рыцаря с ног.

— Не смей обижать мою маму! — закричал он.

Гэлан как завороженный смотрел на столь отчаянное проявление отваги в таком маленьком существе. Сиобейн не ожидала подобной реакции. Англичанин следил, как она гладит по голове взъерошенного малыша, пытаясь его успокоить:

— Тише, мой принц! Этот рыцарь не собирается нас убивать!

Коннал испуганно распахнул глаза.

— Ты клянешься?

Пендрагон нашел в себе силы лишь молча кивнуть в ответ.

Гэлан смотрел сквозь распахнутую дверь, как принцесса укладывает спать своего сына. Его снедала жгучая ревность при виде этой очаровательной картины — ведь сам он получал ласку лишь за плату.

— Нам надо поговорить, — буркнул англичанин, когда малыш заснул.

У Сиобейн так и чесался язык послать его к черту, но, судя по его разъяренному виду, лучше было не испытывать его терпение.

— Неужели тебе нечем заняться, наемник? Чего ж ты хочешь?

— Хочу лечь спать.

— Ну так и ступай себе спать, Пендрагон! Наверняка у меня на конюшне тебе будет намного удобнее, чем в твоем драном шатре.

— Ну уж нет, принцесса, так дело не пойдет! — язвительно ухмыльнулся он и подался вперед, заставив ее отшатнуться. — Неужели ты вообразила, будто я рискну оставить тебя без охраны?

— Подумай сам, англичанин! Разве я убегу отсюда без сына? Разве оставлю свой народ расплачиваться за собственную свободу?

— Прекрасно. Стало быть, я могу вернуться к себе в шатер. И прихвачу с собой Коннала!

— Нет! — Сиобейн в отчаянии схватила англичанина за руки. — Он же совсем малыш! Неужели у тебя нет сердца?

— Нет, — с трудом выдавил он.

— Что ж, будь по-твоему! — Она отодвинулась и процедила сквозь зубы: — Оставайся у меня в спальне!

Сиобейн повернулась спиной к англичанину и принялась снимать с себя украшения.

— Сколько денег пообещал тебе король? — вдруг спросила она и приоткрыла крышку шкатулки, чтобы он видел, что лежит внутри. — Может, этого хватит?

— В десять раз больше! Под моим началом не одна сотня воинов, и всем требуется жалованье. Мне нужен дом. А здесь, похоже, я сумею получить гораздо больше!

— Тебе нечего искать для себя в Донеголе, Пендрагон! — гордо заявила Сиобейн, стараясь не обращать внимания на жаркую волну, прокатившуюся по телу.

— А ты хоть знаешь, чего я ищу и о чем мечтаю? Меня давно уже подмывает затащить тебя в постель, Сиобейн!

— И что же тебя держит?

— Скоро узнаешь. Лучше не тяни время и сдавайся, иначе я, незаконнорожденный ублюдок без души и без совести, сию же минуту возьму тебя вот на этой самой кровати!

Она не сводила с англичанина потрясенного взора.

— Ты возьмешь меня силой?!

Гэлан отлично понял, что этой возмущенной фразой Сиобейн лишь признает свое поражение. Он угрожающе шагнул вперед, но Сиобейн не шелохнулась. Надо отдать ей должное — это был второй человек после Рэймонда, способный держаться с Пендрагоном на равных.