Любовница. Война сердец - Шерил Сойер Страница 10

— Не говори этого маме, она расстроится.

Значит, София не обсуждала это с сынишкой. Она пыталась защитить его от смертей; но он видел, как лошади умерли, и скрывал это, переживая внутри своей маленькой беспокойной головы, чтобы пощадить ее.

— Лошади не против воды, — продолжал Жак. — Некоторые из них любят ее. У меня когда-то была кавалерийская лошадь, которой нравилось купаться в реке, протекавшей мимо нашей фермы. Даже когда она стала слишком стара, чтобы ездить на ней верхом, она заставляла водить ее вниз, чтобы поплавать.

— Она все еще есть у тебя? Как ее зовут?

Жак покачал головой.

— Она умерла. От старости, — добавил он быстро. Затем он протянул руку и отбросил волосы со лба мальчика. Гарри был бледен, а кожа нежная, как у его матери. — Мои родители прислали мне письмо, я получил его сегодня. Они рассказали мне, что случилось с ней. Ее звали Парагон. — Глупо, но рассказ об этом наполнил его глаза слезами. Он снова спустил мальчика вниз, шмыгнул носом и сказал уже весело:

— Ну, а ты собираешься познакомить меня с другими?

Они обошли по кругу стойла, но Гарри был задумчив. Через некоторое время он сказал:

— Пойдем, я покажу тебе Джока и Сэма.

Он взял Жака за руку и повел его через арочный дверной проем в самое дальнее помещение конюшен. Уголком глаза Жак увидел Митчелла, который показался в проходе и смотрел, как они уходят. Жак цинично усмехнулся про себя.

Джок и Сэм были лошадьми английской породы, которые разделяли стойло с одной стороны огромного пространства. Там же хранились их хомуты и сбруя, медь и кожа, мешки с кормом и стога сена высотой с человеческий рост, над которыми они царствовали, как короли с огромным сокровищем.

— Джок принадлежит маме, — Гарри указал на белолобого гиганта с длинной косматой гривой и подпругой размерами с давильный пресс. Конь смотрел на Жака со спокойным интересом.

— Мама говорит, что Сэм принадлежит мне. — Его конь был более худощавым, но с выпуклой грудью и мощным крупом. Он был великолепен, невозмутим и симулировал полное безразличие по отношению к мальчику и мужчине, стоящим позади него.

Гарри серьезно посмотрел Жаку в лицо.

— Тебе нравится Сэм? Он может быть твоим. Можешь взять его.

Это было так неожиданно и удивительно — столь щедрый акт для маленького ребенка, что Жак на мгновение потерял дар речи.

Гарри, чувствуя сомнение Десернея, подчеркнул свое намерение:

— Тебе нужна большая лошадь. Митчелл говорит, что кавалерийские лошади большие.

Жак откашлялся. Он был взволнован.

— Спасибо тебе. Никто никогда не предлагал мне ничего настолько изумительного. Но Сэм должен остаться здесь. Почему бы мне не приходить и не навещать его иногда вместе с тобой?

Мальчик неуверенно спросил:

— Он не подходит для кавалерии?

Жак на мгновение задумался, затем сказал:

— Давай поиграем. Ты берешься за этот кусок дерева вот здесь. У него почти правильная длина для меча. А я возьму вот этот. — Он взял черенок грабель, которые стояли прислоненными к стене. — Теперь просто позволь мне объяснить это Сэму.

Сэм поворачивался в своем стойле, его массивные быстрые копыта шаркали по полу, а огромные подвижные глаза внимательно смотрели на Жака. Жак немного поговорил с ним, скользя рукой вниз по белой звездочке у него на носу, позволяя коню понюхать его ладонь.

Затем он поднял Гарри наверх, посадил его на гладкий простор спины Сэма, вместе с мечом и всем остальным, и сам вскочил позади него. Сэм передернул кругом, затем притворился, что они всего лишь пара мух, из-за которых не стоило беспокоиться.

— Сначала копье. Есть три позиции. В состоянии покоя — это когда ты держишь копье вертикально. Возьмись своей рукой вот здесь, под моей. Второе — атака. Подними локоть вот так, наклонись вперед. Представь, как быстро мы идем, и ты держишь копье на весу всю дорогу.

Мальчик начал прыгать вверх-вниз.

— Ух ты, Сэм, атака! — Гарри был взволнован, он чувствовал возбуждение от скорости и вызов, а Жак, тихо смеясь позади него, следил, чтобы мальчик не соскользнул с гладкой спины лошади.

Затем они достигли линии врагов, и Жак с ревом опустил свое копье колющим ударом, а Гарри поднял свой меч над головой и издал воинственный клич. В этот самый момент в конюшню вошла леди София Гамильтон. Ее лицо было белым от ярости. Звуки замерли у них на губах.