Медный ангел - Кэтрин Полански Страница 10

Напевая – и фальшивя, разумеется, – она спустилась вниз, позавтракала, полистала книгу и решила, что пора заглянуть к подопечному, за которым со вчерашнего вечера ухаживала присланная Жераром сиделка.

Камилла нашла Теодора сидящим в постели и мрачно вкушавшим какой-то бледный бульончик.

– Доброе утро, шевалье! – жизнерадостно приветствовала она его.

– Доброе? – Он фыркнул, но от дальнейших дискуссий воздержался.

Сиделка сделала реверанс и по знаку Камиллы удалилась, а плошка с бульоном из ее рук перекочевала к госпоже де Ларди – сам Теодор был еще слишком слаб, чтобы держать посуду. И зачем оружие требовал?..

– Продолжим ваш завтрак. – Камилла щедро зачерпнула бульончик и поднесла ложку к губам шевалье. – Кушайте.

Виллеру, поморщившись, проглотил и только после этого заметил:

– Вы не обязаны это делать.

– А вы полагаете, я всегда делаю только то, что обязана? – Камилла мстительно влила в своего строптивого пациента еще ложку несоленой жирной жидкости.

– Вы сегодня прекрасно выглядите. – Виллеру весьма прямолинейно сменил тему.

– Хотелось бы сказать то же самое о вас, шевалье, но истина дороже. Выглядите вы пока не очень, но я надеюсь это исправить.

– Благодарю вас.

Все та же изысканная вежливость, и иногда, словно одинокая веточка укропа на блюде, – ирония. Камилла зачерпнула остатки бульона и скормила их Теодору, едва не расплескав.

– Жерар сказал, что, если вы будете вести себя хорошо, вскоре он позволит вам встать.

– И снова благодарю.

Камилла только кротко вздохнула:

– Есть кое-что, что мне нужно обсудить с вами. Вчера приезжал лейтенант муниципальных гвардейцев, господин де Ториньон. Он хотел поговорить о нападении на дороге. Как я поняла, они опознали кого-то из убитых вами головорезов. Наемный убийца, судя по всему. Вы случайно не игрок в шахматы на доске большой политики? Или, может, профессиональный донжуан? – Камилла чуть помедлила и пробормотала, будто в сторону: – Нет, на сердцееда не похож.

– Ненавижу политику. – Замечание про донжуана Виллеру решил не комментировать.

– Тогда почему они вас преследовали?

– Понятия не имею. Возможно, спутали с кем-то.

Женщина поставила пустую плошку на столик.

– Позвольте мне не поверить вам, шевалье. Вас сложно с кем-нибудь спутать.

– У некоторых плохое зрение, знаете ли.

«Лжет или сам не знает причин, заблуждается самонадеянно?» Камилла затруднялась дать ответ на этот вопрос. Впрочем, это не ее дело, пусть хранит свои маленькие тайны, если они у него есть. А ее задача – поставить его на ноги. Она хотела развлечений, и вот, пожалуйста.

– Ладно. Я позову сиделку и зайду к вам перед ужином.

Госпожа де Ларди поднялась и направилась к двери. Когда она взялась за дверную ручку, Виллеру еле слышно пробормотал:

– Не уходите, пожалуйста.

Она обернулась – Теодор имел вид бледный и несчастный.

– Эта сиделка – чудесная женщина, но разговор с нею не доставляет удовольствия, – продолжил он извиняющимся тоном. – А лежать, смотреть в потолок и прислушиваться к себе – это смертельно... скучно.

– А вы обещаете вести себя хорошо? – усмехнулась Камилла.

– Я постараюсь.

– Постараетесь или будете?

– Хорошо, хорошо, буду. – Он даже сделал попытку улыбнуться, Камилла оценила ее по достоинству и вернулась к кровати.

– Только не просите меня дать вам шпагу или нож, вы же знаете, я не дам.

– Я военный, сударыня, и привык держать оружие под рукой.

– Не сейчас. Мой замок – не приют для наемных убийц. Здесь даже суицидальными наклонностями обладаете только вы, пытаясь уехать раньше времени.

– Это мой долг.

Камилла чуть слышно хмыкнула.

– Догадываюсь я о ваших долгах. – Кое-какие выводы она уже успела сделать, а вот и подходящий случай их озвучить. – Кто кому что должен? Если правильно рассудить, с герцога Энгиенского еще причитается за то, что вы для него сделали. – Камилла, не спрашивая разрешения, склонилась и взяла правую руку Теодора, несмотря на слабую попытку сопротивления. – Вот его долг, да? Чистая работа.

– Не считайте мои долги, сударыня, сам сочту.

– Списываю вашу дерзость на болезненное состояние. Я вообще чрезвычайно снисходительна к людям, которые находятся на моем попечении.

Виллеру вздохнул и мягко, но настойчиво отнял у нее руку.

– Сударыня, я бесконечно благодарен вам за заботу. И доброту.

– Вот тут вы мне польстили, доброй меня называют редко.

– Непростительное упущение.