Лабиринты памяти - Энн Вулф Страница 10

Ата вздохнула. Думать о том, что тебя хотели убить, — не слишком приятное занятие. Если бы Трэвор ошибался! Кто же она такая и зачем кому-то понадобилось ее убивать?

Пройдя Лейвер-стрит, Ата и Трэвор решили вернуться через парк. Ата приуныла. Оставалось лишь надеяться на информированность полиции, потому что память не торопилась возвращаться к Ате.

Трэвор с сочувствием смотрел на загрустившую девушку. Он даже представить себе не может, как тяжело человеку, потерявшему память. Собирать свою жизнь по крупицам, по оттенкам цветов, по вкусу любимых блюд. Зря он так критиковал ее за интерес к мелочам. Она права — мелочи ключ к главному. Как та строчка о синем небе. Он вновь взглянул на Ату: светлые зеленые глаза потуплены, уголки губ грустно смотрят вниз. Ее украшает даже печаль, подумал Трэвор. В какой-то момент (он сам уже не помнил, когда именно), Трэвор перестал видеть в этой девушке больничного заморыша. Временами она казалась ему почти красавицей. Особенно, когда улыбалась. Трэвор с удовольствием вспомнил ее улыбку — только раскрывшийся после дождя тюльпан. Почему после дождя? Он и сам толком не мог ответить, откуда возник этот образ. Как-то странно он начал мыслить в последнее время. Совсем не так, как всегда. Обычно он вообще не замечал девушек, а если и смотрел на красивое тело, то совершенно не думал ни о каких хризолитах, тюльпанах и прочей романтической чепухе. А вдруг он влюбляется в Ату? Что если это так? Влюбленность — такое далекое и незнакомое чувство. Всю жизнь Трэвор Лоу боялся обжечься или завязнуть, как большинство его знакомых, в паутине быта, неизбежно следующей за влюбленностью. Наверное, именно поэтому не интересовался женщинами. Они были коварны и опасны до признания в любви, а после — глупы и назойливы. Правда, все эти сведения о женщинах были почерпнуты из чужого опыта, а, отнюдь, не из собственного. Хотя личный опыт у Трэвора Лоу все-таки был. Пусть маленький, но его хватило на всю оставшуюся жизнь. Так что не стоит строить иллюзий насчет Аты, скоро их дороги разойдутся. Навсегда.

Небо, такое солнечное с утра, подернулось серо-свинцовой пеленой. По крышам волтингтонских домов засеменил мелкий дождь. Прошелся едва заметно по верхушкам деревьев в парке, наградив несколькими каплями руки ничего не замечающей Аты.

— Начался дождь. Не успеем добежать до гостиницы, — мрачно заметил Трэвор.

— Можно зайти в какой-нибудь магазинчик неподалеку, — предложила Ата.

Они, не сговариваясь, побежали к улице, противоположной порядком надоевшей Лейвер-стрит. Дождь усиливался. Легкая поступь скромного гостя превратилась в тяжелые шаги настойчивого посетителя. И вот уже миллиард стеклянных капель стеной стал на пути у Трэвора и Аты.

Трэвор схватил за руку растерявшуюся, словно ослепленную дождем девушку, и побежал по направлению к первому магазинчику, который ему удалось разглядеть сквозь пелену дождя. Они ворвались в магазин, даже не глядя на вывеску, висящую над дверью.

Ата провела рукой по вымокшей гриве каштановых волос, пытаясь немного высушить их. Коричневое платьице безнадежно промокло и противно липло к телу, потихоньку покрывавшемуся мурашками.

— Надень. — Трэвор снял с себя серый пиджак и протянул его продрогшей Ате. — А то еще простудишься, чего доброго.

Он расстегнул несколько пуговиц на рубашке — она порядком сдавила шею. Ата остановила взгляд на груди Трэвора, открывшейся под рубашкой. Внутри, в глубине ее души, спрутом зашевелилось непонятное желание. Желание, в природе которого она с трудом могла разобраться, до того незнакомым оно ей показалось. Она посмотрела на Трэвора и вдруг увидела, что у него пронзительные серые глаза, красивые темные брови, небольшие, но обладающие какой-то магнетической притягательностью губы. И густые светлые волосы, мягкой волной разлившиеся по плечам. Все это она увидела впервые и застыла, пораженная своей невнимательностью. До этого момента внешность Трэвора совершенно не занимала ее, так почему же сейчас она стоит ошеломленная и опьяненная непонятным чувством?

— Что-то не так? — Трэвор отер с лица капли дождя, решив, что именно в них кроется причина пристального взгляда Аты. — Или ты что-то вспомнила?

Он тут же понял, что легко и некстати перешел на ты. И тут же поспешил исправиться.

— Простите, мы не так хорошо знакомы, чтобы я тыкал вам.

Ата почувствовала, что своим «ты» Трэвор разрушил какую-то стену, до сих пор стоявшую между ними. Так зачем же сознательно возводить ее снова?

— Все нормально. Меня это ни сколько не покоробило. Думаю, мы легко можем начать говорить друг другу «ты». Если у тебя нет возражений.

— Никаких.

Трэвор с облегчением вздохнул. Он не был уверен, что Ата воспримет это с такой легкостью.

Забавная вымокшая пара, топчущаяся на пороге магазина, привлекла внимание пожилого продавца. Мужчина, слегка прихрамывая, подошел к ним и поинтересовался, не нуждаются ли они в его помощи.

Ата смогла наконец рассмотреть магазинчик. К ее огромной радости, они попали в книжную лавку. Девушка тут же оставила Трэвора беседовать с продавцом и ринулась разглядывать полки, уставленные книгами.

Ее словно приклеили к стеллажам. Почти в экстазе она открывала книги знакомых ей авторов и вспоминала то, о чем читала когда-то. Она почувствовала себя поклонницей Уайлдера, Фолкнера, Цвейга, мгновенно вспомнила и вновь полюбила «Крошку Цахеса» и «Эликсиры дьявола» Гофмана. Ата заново открывала для себя чудесный мир литературы, жадно глотая страницы десятка снятых с полки и распахнутых книг.

— Ты решила поселиться здесь навеки? — Послышался за ее спиной голос Трэвора. — А я-то думал, что часа тебе окажется достаточно для того, чтобы осмотреться и выбрать желаемое.

Неужели она провела здесь целый час? Ате казалось, что прошло только пять минут с того момента, как она оставила Трэвора и нырнула в лабиринт книжных стеллажей. Как быстро пролетело время! Она повернула к Трэвору слегка смущенное лицо.

— Извини, я забылась среди этого многообразия. Знаешь, я вспомнила все, что читала когда-то. Только ниточки, протянутые книгами, не приводят к моей прошлой жизни. Даже в любимых произведениях я не вижу никаких зацепок.

— Может, тебе просто стоит перечитать их заново. Прогресс уже есть — ты знаешь любимых авторов. Выбирай все, что тебе нужно. Я готов прождать еще час ради такого благого дела.

— Ты — прелесть, Трэвор! Беру все слова о черствости и бессердечности обратно! Ты просто чудо!

Ата радовалась как дитя, которому Санта Клаус подарил на рождество долгожданную игрушку. Удивительная девушка! Дорогое платье, купленное в итальянском бутике, не подняло ей настроения, зато книги! Коричневое платьице в белых цветах мелькало то возле одного, то возле другого стеллажа — Трэвор едва успевал следить за перемещением Аты по магазинчику. Казалось, она собирается скупить все, что выставлено на полках.

Схватив напоследок томик японской любовной лирики, Ата подошла к Трэвору и вывалила перед ним груду прозаической и поэтической литературы. Как только она умудрилась удержать все это в руках?