Агония - Саманта Тоул Страница 10

И вот так я оказываюсь на табурете в магазине джелато напротив хмурого Ареса с его улыбающейся сестрой Мисси рядом с ним.

Не считая взбешенного футболиста, бросающего в меня кинжалы взглядом, это даже приятно — разговаривать с его сестрой. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так делала… просто болтала и ела мороженое.

Наверное, перед смертью моей мамы.

—Так у вас, ребята, есть еще один брат?— говорю я Мисси.— Боксер. Зевс, верно?

—Да. Зевс — наш старший брат. А еще есть мой брат-близнец, Ло,— говорит мне Мисси.

—Вау. У тебя есть близнец. Так круто.

—Не так круто, как ты думаешь. Он как менструальный цикл…

—Ради всего святого!— простонал Арес.

Она закатывает на него глаза, и я смеюсь.

—Менструальный цикл?— я откашливаюсь.

—Да. Он как вещь, которая у меня есть, и я не смогу нормально функционировать без него, но от него у меня серьезные спазмы.

К этому моменту у меня глаза слезятся от смеха. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так сильно смеялась. Честно говоря, я не могу вспомнить, когда в последний раз смеялась по-настоящему.

Я вытираю глаза, мой смех утихает.

—А что насчет тебя, Арианна? Есть братья или сестры?— спрашивает меня Мисси.

—Нет. Ни братьев, ни сестер. И зови меня Ари. Все так делают,— говорю я. Ну, люди, которые действительно называют меня по имени.

—Единственный ребенок. Я всегда считала, что это, наверное, невероятно одиноко,— говорит она, искренне переживая за меня.

Ты даже не представляешь.

—Все было нормально.— Я пожимаю плечами.— Это означало, что мне не нужно было делиться ничем из своих вещей.

—Ну, я читала статью на днях, и там говорилось, что единственные дети — отличники, и они склонны быть лидерами.

—Да, а еще они эгоистичны и избалованы.

—Арес Кинкейд!— воскликнула Мисси.— Ари не избалована.

Мои щеки пылают от смущения.

—Я никогда не говорил, что она такая. Но ты даже не знаешь ее, чтобы делать такие предположения,— бросает он ей в ответ, прежде чем его глаза переходят на мои. И эти его оценивающие глаза говорят: «Но я знаю тебя. Я знаю, кто ты. Ничтожная пьяница».

Я хочу сказать ему, что он ничего обо мне не знает, но какой в этом смысл? Он уже составил свое мнение обо мне.

—Я видела достаточно, чтобы понять, что она милый человек,— говорит Мисси, добродушно улыбаясь мне.

Я пытаюсь ответить ей улыбкой на улыбку, но чувствую себя не в своей тарелке.

Арес смотрит на нее, и его глаза смягчаются так, как это бывает только у брата и сестры. Затем он обхватывает ее за шею, притягивая к себе, и ласково целует в лоб.

Она отталкивает его, притворяясь раздраженной, но я могу сказать, что втайне ей это нравится.

Я знаю, я бы так и сделала, если бы у меня был брат, который заботился бы обо мне так, как он заботится о ней.

—Не обращай внимания на моего брата. Сегодня он ведет себя как придурок.— Она снова поворачивается ко мне. Опершись локтями на стол, она опирается подбородком на руку.— Расскажи мне о себе,— говорит она мне.

—Э-э… рассказывать особо нечего,— говорю я, обхватив ложку соленого карамельного джелато, пытаясь охладить свое разгоряченное лицо.

Она такая яркая и позитивная, как лучик солнца, и ее позитив заразителен, в отличие от ее засранца брата.

Я сижу здесь, пытаясь впитать как можно больше ее энтузиазма. Я действительно не хочу портить настроение рассказами о своем жалком существовании.

—Конечно, есть!— Она звонко смеется.— Хорошо, я буду задавать вопросы. Ты из Нью-Йорка?

—Нет.— Я качаю головой.

—Так и думала. Ты не похожа на местную жительницу.

—Я родом из Атланты,— говорю я ей.— Но мы много переезжали из-за работы моего отца, так что я жила в довольно многих местах. Мой акцент немного смешанный.

—Лучшее место, где вы жили?— спрашивает она.

—Здесь.— Я улыбаюсь.

Я вздрагиваю, когда слышу голос Ареса.

—Логично. В Нью-Йорке много баров. Много мест для вечеринок.— Это было очень подло и жестоко.

Я поднимаю глаза на него. Он смотрит на меня. Неотрывно, жестко и осуждающе.

Мое лицо горит от унижения. Я ковыряюсь ложкой в своем джелато, уставившись на него.