Две невесты - Кристин Лестер Страница 10

— Да, Ник.

В ее голосе было столько кротости, словно это не она только что метала громы и молнии.

— Тогда я зайду за тобой, когда все будет готово.

Все разошлись, «сцена» опустела, звуки стихли. Остался только легкий шепот моря, доносившийся снизу, и негромкое позвякивание посуды на летней кухне, где мадам Сиси готовила традиционную вечернюю партию коктейлей, без которых никто не расходился спать. Она что-то напевала себе под нос и несильно покачивала головой в такт мотиву.

К одиннадцати, когда солнце совсем растворится в правом углу берега — между морем и холмом, — все снова соберутся на этой лужайке, чтобы выпить пару бокальчиков вина или коктейля. Так было заведено еще во времена неугомонной Жозефины, так продолжается и по сей день.

Какие бы гости сюда ни приезжали, почему-то все с удовольствием принимали эту негласную традицию: сначала последняя умиротворяющая прогулка, потом все расходятся по своим комнатам — кто парами, а кто и поодиночке.

Сегодня Ник и Люсьена снова плывут на яхте. Сиси вздохнула. Ей было немного жаль бедного Ника, который одновременно пытался не обидеть дочку, сохранив семейную традицию, и в то же время — не обидеть новую жену. Конечно, они должны жить отдельно от всех, Люсьена сегодня была права. И, конечно, следовало бы предупредить новых гостей, что есть два свободных номера, но в разных домиках… Но Сиси вдруг поймала себя на мысли, что смотрит этот спектакль, разыгравшийся перед ее глазами, с холодным любопытством, испытывая искреннюю симпатию лишь к Сильвии. Остальным героям она не желает удачи, даже, наоборот, с удовольствием посмотрит, как они будут выкручиваться, случись какой-нибудь конфуз.

Старуха вздохнула. Еще утром она уговаривала Сильвию не препятствовать отцу строить свои новые отношения, а теперь сама подставила Люсьене подножку. Но у нее на то были свои причины, о которых до поры до времени Сиси никому не хотела говорить.

— Ты хотя бы понимаешь, что мы с тобой висим на волоске? — раздался приглушенный голос Люсьены из окна напротив кухни.

Старуха насторожилась: вот еще одно доказательство ее правоты. Половина домика, который занимали Люсьена и Людвиг, стояла очень близко к хозяйственным постройкам, и иногда по утрам (мать и сын почему-то любили рано вставать) здесь можно было услышать любопытнейшие диалоги.

— Мам, я уже миллион раз спрашивал, а ты ни разу так и не сказала, что конкретно ты хочешь от меня.

— Не знаю! Не знаю!.. Ты в курсе, что я из последних сил изображаю из себя богатенькую дамочку? Ты в курсе, сколько денег у нас осталось в плюсе на карте?

— В курсе.

— Нет, Людвиг, я имею в виду нашу карту.

— Я понял, мам.

— Остальные, как ты знаешь, трогать пока нельзя, иначе…

— Давай об этом не будем, — поспешно прервал ее сын.

— Боишься?

— У всяких стен есть уши.

На этом месте мадам Сиси удовлетворенно кивнула и заулыбалась сама себе.

Некоторое время в комнате стояла тишина, только слышались торопливые шаги, потом Люсьена снова заговорила:

— А в конце года мы по традиции полезем в долги… О-о-о, как мне это надоело! Нужно что-то делать, слышишь? Нельзя упустить Ника.

— По крайней мере, не залезай больше в долги.

— Не залезать в долги?! Где справедливость, Людвиг? Мы с трудом сводим концы с концами, а Ник, у которого миллионы в трех банках, ничего не должен об этом знать!

— Но ты сама не хотела, чтобы он знал.

— Послушай, сын! Ты надо мной издеваешься?

— А в чем дело? — Мадам Сиси явно уловила в тоне Людвига раздраженно-скучающие нотки. — Я и так выполняю все твои задания. Что я еще должен сделать?

— Я пытаюсь добиться от тебя конструктивного совета. Совета! Понимаешь? А ты?..

— А что я?

— Сейчас ты просто хочешь от меня отделаться и лечь спать. Тебе по большому счету все равно, как я поступлю, лишь бы потом, как в волшебной шкатулке, у нас появились деньги.

— А разве это плохо, мам? И разве ты не так делала всю жизнь?

Люсьена почти закричала:

— Ну вот что, милый! Хватит сидеть у матери на шее! Учись зарабатывать сам, дорогой Людвиг!

— Тсс! Ты хочешь разбудить весь дом?

— Сделай погромче телевизор, черт тебя дери!

— О какой работе ты говоришь?

— О нашей работе, Людвиг. Мы бы до сих пор могли сидеть нищими на окраине Лиона! И ты бы работал на фабрике, и получал гроши, и… А вместо этого мы уже десять лет вращаемся в высшем свете Парижа и Нью-Йорка, мы два раза в год можем позволить себе путешествия, и, заметь, недешевые путешествия…

— Ну, все, все! Успокойся.

— И потом, у тебя теперь есть связи, друзья, которые считают тебя богатым наследником. Ты питаешься в дорогих ресторанах, ездишь на дорогом авто, тебя окружают холеные женщины.

— Но я уже организовал «роковую встречу» для Сильвии. Между прочим, мне пришлось выложить за нее круглую сумму из собственных запасов!

— Ах, из собственных запасов! Мои запасы считаются общими, а твои — собственными?

— Ладно, мама, прости. Просто я не совсем понимаю, какого совета ты от меня хочешь.

— Надо еще что-то придумать, Людвиг. Надо перестраховаться. Это — самая большая ставка в моей жизни! В нашей с тобой жизни. Если Ник возьмет меня в жены, мы будем спасены. Ах, ты не представляешь, какое глубокое спокойствие и умиротворение внушает мне эта мысль. Подумать только: миллионы долларов! И половина из них — наша.

— Все-таки не забывай про Сильвию. Ей тоже принадлежит часть папиных миллионов.

— Эта маленькая стерва скоро доведет меня до белой горячки. Если бы ты знал, как я ее ненавижу!

— Я тоже.

— Ну, ничего, она больше не будет мешать мне очаровывать Ника.

Люсьена засмеялась, а мадам Сиси нахмурилась и, затаив дыхание стала еще внимательнее вслушиваться в разговор.

— Так что я избавляю тебя от этого дешевого спектакля, Людвиг.

— Слава богу! Иначе я уже…

— Люс! — послышался голос Ника с крыльца. Тотчас в комнате началась возня, потом все звуки стихли.

— Люсьена, ты у себя? Ты готова или нет?

— Да, — через минуту сонным голосом отозвалась притворщица. — Я задремала немного. Заходи.

Старуха тревожно задумалась и принялась протирать бокалы. В последние дни она начала кое-что понимать об этой паре, и ей все больше хотелось уберечь семью Ника от беды. Впрочем, сам он выпутается, можно не сомневаться. Лишь бы только юная доверчивая девочка не пострадала.