Розамунда, любовница короля - Бертрис Смолл Страница 10

— Прошу меня простить, я должна покормить мужа.

Мальчик, когда ты поужинаешь, тебе подадут сладкое.

Она презрительно оглядела кузена и громко заметила:

— Дядя, он совершенно невоспитан! Неужели твоя жена ничему его не учит?

И прежде чем Генри Болтон успел запротестовать, вышла из зала.

— Для чего тебе ложка? — прошипел он сыну. — И почему ты ешь руками, как грязный крестьянин?

— У меня нет ложки, — проныл мальчишка.

— А это что? — прикрикнул он на сына. — Черт побери, веди себя прилично! Сучонка права! Никаких манер! Ничего, я еще потолкую насчет этого с твоей мамашей!

Позади зала, соединенная с домом каменной колоннадой, находилась кухня. Между колоннами с обеих сторон разбили огороды. Над ними возвышалась беседка, увитая начинавшими зеленеть лозами. Розамунда прошла в кухню. Похвалив кухарку за хороший обед, она налила в миску бульона, взяла ломтик хлеба и поспешила наверх, в покои мужа. Он уже не спал и приветливо улыбнулся девочке. Та улыбнулась в ответ и, поставив миску, вынула из кармана юбки салфетку и подвязала под подбородком мужа. Потом разломила хлеб на мелкие кусочки, высыпала в бульон и принялась кормить Хью.

Он ел медленно и с трудом: ему было больно глотать.

Съев несколько ложек, он поднял руку в знак того, что наелся, хотя миска оставалась почти полной.

— Больше не могу, дорогая, — прохрипел он.

— Еще пару глоточков, — упрашивала Розамунда, но.

Хью покачал головой, — О, дорогой, как же ты выздоровеешь, если не будешь есть?

Ее янтарные глаза так и светились участием.

— Розамунда! — укоризненно прошептал он.

— Знаю, — кивнула она, — но я не хочу, чтобы ты уходил.

Хью снова усмехнулся.

— Поверь, Розамунда, я больше всего на свете жажду остаться с тобой. Через год-другой ты расцветешь и станешь настоящей красавицей. О, как бы я хотел быть свидетелем твоих триумфов, но придется наблюдать за тобой из другого мира. Не сомневайся, пусть тело мое будет гнить в доброй земле Фрайарсгейта, дух будет всегда с тобой, моя дорогая жена и друг.

Розамунда отставила миску и, не в силах сдержаться, заплакала.

— Что я буду делать без тебя, Хью? — всхлипывала она.

Хью нежно погладил ее по плечу.

— Во всем доверься Эдмунду, и обещаю, что ты будешь иметь куда более могучего защитника, чем я, дорогая. А мои силы быстро убывают. Пошли ко мне Генри Болтона.

Розамунда нехотя поднялась, вытирая глаза рукавом.

— Я посижу с тобой после его ухода, — пообещала она;

— Буду ждать, — едва слышно прохрипел он.

Девочка растянула губы в невеселой улыбке и вышла из комнаты. Дядя как раз успел все доесть и сейчас вытирал начисто тарелку кусочком хлеба. Кузен яростно орудовал ложкой, запихивая в рот куски яблочного пирога с кремом.

— Хью хочет поговорить с тобой, дядя. Постарайся не утомлять его, — попросила она. Ее голос дрожал.

Генри Болтон недовольно уставился на племянницу.

— Ты в самом деле неравнодушна к нему? — буркнул он, подозрительно хмурясь. — Он, случайно, не забавлялся с тобой?

Розамунда прекрасно поняла, что он имеет в виду, и ответила пренебрежительным взглядом.

— Он мне как отец. До чего же грешные и непристойные у тебя мысли! Но поверь, я постараюсь потерять невинность задолго до того, как ты попытаешься обвенчать меня со своим отродьем.

Видя потрясенный взгляд дяди, она ехидно усмехнулась.

— Тебе и в самом деле нужна розга, наглая ты девчонка! — прорычал Генри.

— Попробуй поднять на меня руку, если посмеешь, конечно, и станешь калекой, обещаю. Я отсеку ее топором, — спокойно пообещала Розамунда. — А теперь иди, поговори с моим мужем, пока еще способен ворочать языком.

Генри Болтон почти выбежал из зала. Ему совсем не нравилось поведение племянницы и ее манера обращаться с ним. Что случилось с испуганной покорной малышкой, которой она когда-то была? Не для того он дал племяннице в мужья Хью Кэбота, чтобы превращать ее в независимую и, очевидно, грамотную особу! От Хью требовалось лишь защищать интересы Генри, и ничего больше, с тем чтобы после его смерти Розамунда могла благополучно выйти за Генри-младшего. Но эта языкастая, чертовски самоуверенная девица еще смеет так с ним разговаривать!

— Мне это не нравится, — пробормотал он себе под нос. — Совсем не нравится.

Но ничего, если Кэбот в самом деле умирает, Розамунда скоро окажется в его власти, и тогда он быстро возьмет ее в руки, особенно если Хью подпишет брачный контракт между ней и молодым Генри Болтоном.

Он открыл дверь спальни и переступил пороги.

— Добрый вечер, Хью! — приветствовал он, откровенно пораженный увиденным. Судя по всему, Кэбот действительно умирает. От него осталась одна тень, только глаза жили на изможденном лице, доказывая, что дух еще силен.

— Заходи, Генри Болтон, и садись рядом, — пригласил Хью. — Давненько мы тебя не видели. Твоя добрая жена здорова?

— Да, — коротко бросил Генри. — Розамунда говорит, что я не должен тебя утомлять, поэтому сразу перейду к делу.

— Разумеется, — кивнул Хью.

— Я прослышал, что ты умираешь, и теперь вижу, что это правда, — без обиняков начал Генри. — По закону ты — господин и хозяин моей племянницы, получивший такое право при женитьбе на ней, и, следовательно, обязан обеспечить будущее своей вдовы перед тем, как расстанешься с жизнью.

— Совершенно верно, — согласился Хью.

— Я привез брачный контракт Розамунды и моего сына, Генри-младшего. Розамунда, конечно, станет носить по тебе траур весь год, но контракт должен быть подписан заранее, чтобы отпраздновать свадьбу сразу, как только она тебя оплачет. "

— Вижу, как ты заботишься о племяннице, Генри, — усмехнулся Хью. — Однако я уже позаботился о будущем своей жены, чтобы, когда меня не станет, она могла жить спокойно.

Генри от изумления на минуту потерял дар речи.

— Ты не смеешь! — вскричал он наконец.

— Почему же? По английским законам я единственный, кто имеет над ней права, — проговорил Хью, невероятно наслаждаясь происходящим.

— Но я ее ближайший родственник! — взвизгнул Генри.

— А я — ее супруг благодаря тебе, — парировал Хью. — Права мужа превыше прав всех родственников, вместе взятых. Ты не получишь ни Розамунды, ни Фрайарсгейта для своего наследника.

— Ты немедленно подпишешь контракт! — не отступал Генри.

И тут Хью не сдержался. Он никогда не ожидал увидеть отчаяние в глазах Генри, услышать мольбу в его голосе, но, как оказалось, ошибся. И теперь разразился неудержимым смехом. На беду, смех перешел в приступ кашля. Хью стал задыхаться и судорожно потянулся к кубку с настоем, приготовленным женой. Но Генри, видя это, отодвинул кубок подальше. Чувствуя, как останавливается сердце, Хью понимающе уставился на него голубыми глазами, в которых так и не погасло веселье. Губы беззвучно зашевелились, прежде чем с них слетели последние слова.