Душа так просится к тебе - Анастасия Туманова Страница 10

— Я знаю, мадам. Но другой возможности, право, не было. Мне пришлось спешить, — торопливо, проглатывая слова, произнесла Манон, и, несмотря на правильную светскую речь, в ее голосе начало проскальзывать явное волжское оканье. — Вы говорили, что бумаги нужны непременно на этой неделе, а завтра… то есть сегодня, уже воскресенье.

— Вы уверены, что взяли именно то, что я просила?

— Да. Письма к австрийскому консулу, к германскому послу, к испанскому… и вот это, вероятно, недавние ответы на них.

— Сколько имеется времени?

— Очень мало. Граф Будницкий должен проснуться, если я правильно рассчитала, к пяти утра. Мне нужно успеть вернуть бумаги на место.

— Вас видел кто-нибудь, когда вы покидали графа?

— Никто. Прислуга была отпущена, супруга графа в Ницце. У меня есть ключ.

— Браво, девочка моя, — вполголоса сказал Максим Модестович.

Анна и Манон одновременно взглянули на него, но тайный советник не стал пояснять, к которой из них относится комплимент. Он придвинул к себе стопку бумаг и не спеша начал их просматривать.

— У вас менее часа, Максим Модестович, — напомнила Анна. — Скоро утро, а вы слышали, что сказала Манон. Не стоит подводить мою лучшую девушку.

Манон залилась краской от этой похвалы и с таким обожанием посмотрела на Анну, что Анциферов уважительно приподнял брови.

— Не беспокойтесь, дамы. Я справлюсь за полчаса.

Он углубился в чтение бумаг, а Анна и Манон тем временем вполголоса разговаривали в уголке дивана. Вернее, говорила Манон, а графиня слушала, изредка кивала или задавала тихие вопросы, на которые следовали совсем уж едва слышные ответы.

— Благодарю вас, это все, — наконец сказал тайный советник, отодвигая от себя бумаги.

Анна и Манон дружно встали с дивана.

— Моя девушка не зря трудилась, господин Анциферов? — спросила графиня.

— О, что вы, напротив… Сии сведения весьма ценны. Спасибо, дитя мое, извольте принять за прекрасно выполненную работу. — Максим Модестович снял с пальца массивный золотой перстень и протянул его Манон. Та не тронулась с места. Не поднимая глаз, ровным голосом произнесла:

— Благодарю вас, ваше превосходительство, но за выполненную работу может платить только мадам.

— Спасибо, Манон. — Анна прикоснулась к ее руке. — Вы можете идти. Торопитесь, у вас остался час.

— Брависсимо! — с нескрываемым восхищением воскликнул Анциферов, когда Манон тщательно собрала в пачку все бумаги и скрылась за дверью. — Аннет, как вам удается добиваться подобных результатов? Они, как дрессированные собаки, берут корм только из ваших рук и доверяют только вам!

— Не понимаю вас, Максим Модестович. — Анна пожала плечами. — Вы сами предоставляли мне девушек, все до одной выбраны лично вами, и…

— Но воспитанием их я не занимался! Сие исключительно ваш труд — и труд, как я вижу, немалый! Эту Матрену… м-м… Манон вы натаскивали три года, и результат выше всяких похвал!

— Стало быть, вы не ошиблись в моих скромных способностях.

— Но как вы это делаете?! Поделитесь секретом, и тайна во мне умрет!

— Нет никакого секрета. — Анна устало присела на подлокотник кресла. — Помните, весной я просила вас помочь одному молодому человеку, попавшему в тюрьму за крапленые карты и поножовщину? Ему грозила каторга, и вы любезно согласились облегчить его участь.

— Как же, припоминаю. Некто Иван Крашенинников…

— Верно, память у вас отменная. Это родной брат моей Манон, брат младший и очень любимый. Вы спасли юношу от Сибири, и его сестра теперь ваша до гробовой доски.

— Вернее, ваша, — уточнил Анциферов.

— Вы сами всегда настаивали на том, чтобы ваше имя было скрыто.

— Разумеется. — Максим Модестович взял руку Анны, поцеловал. — А я, признаться, тогда никак не мог взять в толк — что вам за дело до этого испорченного мальчишки с его семью тузами в колоде? Я даже полагал…

— Что он мой любовник, — со вздохом продолжила Анна. — Боже, Максим Модестович… Ведь мы с вами столько лет знакомы. Вы уже могли бы знать…

— Я все знаю, Аннет. Простите старого осла. Но мои глупости должны быть для вас извинительны. Вы ведь помните…

— Нет, ваше превосходительство. Не помню ничего.

Анциферов взглянул на Анну в упор, но она, не оборачиваясь, смотрела в окно, наблюдая за падающим снегом.

— Жаль, — без всякого выражения произнес Максим Модестович. — Ну, что ж, тогда перейдем к последнему моему делу к вам.

— Что-то еще? — не смогла скрыть удивления Анна. — Я полагала, что Манон со всем справилась великолепно. С послом Вимгельштейном уже работает Одиль, но вы не упоминали, что там нужна срочность, и посему…

— Простите, девочка моя, это не касается… м-м… Одиль. Пусть она поступает, как сочтет лучшим: с Вимгельштейном в самом деле спешка не требуется, он господин весьма основательный. Я хотел просить вас о другом.

— О чем же?

Анциферов медлил. В его темных, неподвижных глазах бился огонек свечи. Глядя на собеседника, Анна вдруг почувствовала беспричинный страх.

— Что вы скажете о Газданове? — вдруг спросил Максим Модестович.

— О Газданове?.. — с невольным облегчением переспросила Анна. — Но… право, что же я могу о нем сказать, если мы только сегодня познакомились? Ведь вы, верно, знаете все сами, это же вы привели его ко мне!

— О да. И в моих интересах, Аннет, чтобы он как можно чаще появлялся в вашем доме.

— Понимаю, — медленно кивнула Анна. — Я должна предложить ему свою «кузину»? Какую же, на ваш взгляд? Манон тут не подойдет, у нее вид парижской гризетки, а вульгарность по нраву не всякому. Господин Газданов создает впечатление человека с хорошим вкусом. Впрочем, мне трудно судить, сегодняшний вечер дал мало поводов для размышлений. Может быть, вы расскажете мне?..

— Извольте. Александр Газданов — личность незаурядная. Выходец из древней, но крайне бедной осетинской семьи. Образование получил в России, блестяще закончил военное училище, затем — Академию Генерального штаба, воевал в последнюю кампанию — причем находился не в штабе, а в действующей армии, при генерале Скобелеве, участвовал в сражениях на Шипке и под Плевной, все повышения в званиях получил за боевые заслуги. Войну окончил в звании ротмистра. Потом начал службу по дипломатической линии, при военной разведке, входил в состав русского посольства в Париже, прекрасно говорит на четырех языках, вхож в лучшие дома Европы, имеет обширные знакомства за границей… некоторые из которых вызывают беспокойство моего ведомства.

— Шпионаж? — задумчиво спросила Анна.

— Возможно. Не забивайте себе голову этими подробностями, Аннет. В свое время я дам вам нужные объяснения. А сейчас просто постарайтесь сделать так, чтобы полковник Газданов чаще появлялся у вас. Более того, девочка моя… — Анциферов помолчал, словно собираясь с мыслями. Во взгляде Анны появилась тревога, но Максим Модестович не замечал этого. — Было бы великолепно, если б он увлекся именно вами. Несмотря на молодость, полковник Газданов весьма и весьма умен. Более того, он имеет успех у женщин, это вам не Вимгельштейн с его катаром и одышкой и не дурак Будницкий. Ваши «кузины» очень старательны, но все же малоопытны, а риск слишком велик.