Герой (не) её романа - Елена Соловьева Страница 10

— Не говори глупости, — попросил Роман. Поймал руку Поли и согрел ее в своих сильных ладонях. — Считай, ты прошла крещение огнем. Один раз обожглась, зато стала крепче и выносливее. Как глина. Только гончар тебе попался неискусный.

Поля кивнула. Высвободила руку и через силу улыбнулась:

— Вы правы, Денис для меня умер. Не будем больше об этом.

— Согласен! — объявил Роман. — Прости, что задел больную тему. Больше не буду говорить о мужчинах, раз они вызывают у тебя дурноту.

Улыбка Полины стала правдивее. В карих лазах зажглись озорные огоньки.

— Мне не все мужчины противны, — призналась она. — Вот вы, к примеру, очень симпатичны. Жаль только…

Она не договорила. Прикусила губу и отвернулась. В порыве чуть не призналась, что беременна от другого. Ни один мужик не станет воспитывать чужого ребенка, это мама Валентина вдолбила дочери в голову.

— Староват для тебя? — по-своему расценил оговорку Роман.

— Нет, что вы?! — опомнилась Поля. — Дело вовсе не в этом. Я… Просто мне… Нам не пора собираться на работу?

Роман проводил Полину в буфет. Открывался он, судя по вывеске, только в девять, а работал — до шести вечера.

— На обратном пути буду тебя забирать, — пообещал Роман. И тут же добавил: — По крайней мере, буду стараться. Но дубликат ключей от квартиры сделаю.

— Мне так неудобно, — призналась Поля. — Может быть, мне в другом месте койку выделите?

Роман прокашлялся в кулак и подавил усмешку. Посмотрел озорно и подмигнул:

— Не в казарму же тебя к солдатам селить. Ты не волнуйся, если останешься при части, майор Петров обеспечит жильем. Медкомиссию пройдешь, документы получишь.

От последних слов Поля вздрогнула, точно от удара плети. Роман не заметил и продолжил:

— Вот еще: хочу маму в гости пригласить. Она у меня дама болезненная и слегка капризная, но смирная. Вообще мама в Москве живет, но часто по санаториям и лечебницам разъезжает — суставы лечит. Ты ей поможешь немного по хозяйству?

— С огромной радостью! — согласилась Поля. — Уверена, только добрая и отзывчивая женщина могла воспитать такого сына, как вы.

Не успел Роман достойно ответить на реплику Поли, как дверь буфета отворилась и на пороге возникла приятного вида старушка в огромном белом колпаке и таком же переднике. Слегка обветренное простоватое лицо женщины точно топором высекли из куска скалы. Работали грубо, наскоро, но широкая, щедрая от природы улыбка, совершенно преображала буфетчицу. Делала ее похожей на старушку из детской сказки.

Матрена поздоровалась с командиром части и обратилась к Поле со словами:

— Так вот она какая, девушка, сумевшая проделать брешь в обороне части и в сердце командира.

— Будет вам, — попытался оправдаться Роман. — Забор ураганом накренило. А сердце мое отдано Родине.

Матрена не обратила на его вялую попытку ни малейшего внимания. Прищурилась, присмотрелась к Полине. Так только пожилые люди изучают, да, пожалуй, опытные психологи. Глядят мимо внешности, прямо в душу.

— Хороша, — призналась Матрена. — Бывал, говорят, сын полка. А ты у нас дочерью части будешь. Пойдем, покажу тебе все.

Матрена приобняла Полину и ввела в небольшое помещение. Помахала Роману:

— Не волнуйтесь, товарищ полковник, мы с вашей протеже непременно подружимся.

Полина оказалась в небольшом помещении: барная стойка, как в советских фильмах; три столика, накрытых белоснежными скатерками. На подоконниках — герань, в витринах — пирожки, булочки и конфеты. Над всем этим уютным великолепием витает аромат выпечки и специй.

— Если где-то на земле есть рай, то он пахнет именно так, — призналась Поля. — И выглядит — тоже. У вас здесь так… чудесно.

Она не сразу смогла найти подходящее слово. Уставилась на выложенные в витрине пирожки с капустой и с сожалением вспомнила, что карманы пусты. А есть захотелось — неимоверно. И это несмотря на плотный завтрак.

«Наверняка дело в ребенке, — решила Полина. — Вот странно, обычно беременных тошнит от одного вида еды. А у меня все наоборот. Кажется, целую гору пирожков могу съесть. А еще банку соленых огурцов и селёдину. Можно все сразу. И побольше…»

— Вижу, кому-то не терпится снять пробу с моих фирменных пирожков, — заметила Матрена. — Иди, мой руки. Перекусим наскоро и пойдем ватрушки лепить. Нам открываться скоро.

Полина старалась изо всех сил. Выполняла все поручения Матрены, порой даже опережала просьбы наставницы. Работа оказалась совершенно не тяжелой, а напротив, интересной и приятной.

— Впервые за все время пирожки разлетелись до обеда, — удивленно заметила Матрена. — Придется еще партию поставить, офицеры после работы частенько домой берут.

— А я думала, тут всегда так оживленно, — отозвалась на это Полина. — Наверное, сегодня дел мало, вот все и пошли за вкусненьким.

— Вот и нет, — хитро подмигнула Матрена, — не за пирожками приходили и даже не за чаем. На тебя посмотреть. Ради этого солдаты последние денежки выложили. А ты даже не улыбнулась. Что ж ты, как дикарка, в самом-то деле…

Матрена покачала головой. Присела на табуреточку и, подперев руками увесистый подбородок, предупредила:

— Напрасно от женихов нос воротишь. У нас тут полно парней достойных.

Поля проглотила комок, застрявший в горле. Невольно вспомнила о Денисе, а о его ребенке она не забывала ни на секунду. Какие тут ухаживания? Какие улыбки?

— Простите, но мне сейчас не до отношений, — призналась Поля. — Я не со зла не улыбаюсь, просто…

— Да плюнь ты на того Дениса, петуха недоделанного, — в сердцах бросила Матрена. — На нем свет клином не сошелся. К другим присмотрись. Ты мне вот что скажи: с Романом Николаевичем тебе как живется? Не обижает тебя, не неволит?..

Поля нервно повела плечами. Похоже, все в воинской части уже знали, к кому она приехала. И с кем осталась.

— Роман Николаевич — лучший человек из всех, что я встречала, — призналась Поля. — Ни к чему он меня не неволит. И не обижает.

— Вот и славно, — легко согласилась Матрена. — Главное, чтоб тебе нравилось. А солдатам да офицерам даже лучше, если командир семьей обзаведется. Больно подолгу на работе задерживается, заодно и другим спуску не дает. А так — каждый вечер домой торопиться будет. Да уже, вон, начал.

— Он, наверное, за квартиру волнуется, — попробовала отговориться Поля. — Все же я чужой человек, вдруг чего натворю…

Марена рассмеялась, хлопнула ладонью по колену и утерла краешком передника слезящиеся глаза.

— Ну, ты, Полька, даешь! — прыснула она. — Вроде такая разумная девушка, а такой бред несешь. Если бы тебя Роман Николаевич за воровку принял, на порог бы не пустил.

Полине ничего другого не оставалось, как согласиться. И признаться, что Роман Николаевич нравится ей. Пока — как друг.