Оружие женщины - Шэрон Кендрик Страница 10

— Ребекка, ты не могла бы зайти ко мне?

Холодный голос Ванессы не предвещал ничего хорошего, и Ребекка крепко сжала трубку.

— Но мой рейс только вечером, — запротесто­вала она.

— Я знаю. Твое расписание полетов как раз лежит у меня перед глазами, — сейчас голос начальницы стал ледяным. — И я хочу тебя видеть немедленно.

Ребекка смотрела на трубку так, словно Ванес­са сейчас вылезет из нее и продолжит разговор здесь, в ее доме.

В глубине души она знала, что так будет. Даже странно, что этого не случилось раньше. Многое изменилось за недели, которые прошли с того момента, как Ксандрос ушел из ее дома. Он оста­вил ее раздавленной и несчастной. Она тогда легла в кровать и долго рыдала, оплакивая свое разбитое сердце.

Спустя пару дней она узнала, что он перестал летать «Эволо», отменив все забронированные ранее полеты. Ребекка слышала, как возмущалась в своем офисе Ванесса, и только молила Бога, чтобы ее пылающие щеки не выдали ее.

Но самое страшное открытие Ребекка сделала несколько недель спустя. Она долго не могла пове­рить, но доктор однозначно подтвердил ее худшие опасения.

И что теперь делать?

Ребекка снова порадовалась, что свободный пиджак от униформы скрывает то, что рубашка на ней уже не сходится. Она наложила макияж, гото­вясь к скандалу. Не зря же говорят, что макияж — это своеобразная маска. А ей сейчас необходимо спрятать свой страх и отчаяние.

Через стеклянные двери она видела, что Ванес­са разговаривает по телефону. Когда начальница заметила Ребекку, ее лицо исказила гримаса яро­сти. Она тут же отложила трубку.

— Закрой дверь, — были ее первые слова.

Ребекка послушалась.

— Ты хотела меня видеть, — сказала она, отме­тив, что Ванесса не предложила ей присесть. И сейчас она стояла как провинившийся ребенок перед строгой учительницей. А разве не так? — услышала она голос совести. Разве ты не заслужи­ла всего этого?

— Не строй передо мной саму невинность, — холодно бросила Ванесса. — Ты прекрасно понима­ешь, почему ты здесь.

Как много знает эта блондинка? Ребекка тянула время.

— Я думаю...

— Нет, вот как раз ты и не думаешь, и в этом вся проблема. Ты позволила себе влюбиться и наруши­ла святое правило нашей компании — не спать с клиентами!

Глаза Ванессы метали молнии, и Ребекка вдруг поняла, что здесь больше женского самолюбия, чем профессиональной этики. Ксандрос ведь как-то упомянул, что Ванесса пыталась познакомиться с ним поближе. Для него это было привычным делом. Она поморщилась, представив, что он сей­час с другой.

— Прости, — прошептала она.

— О чем ты вообще думала? — Ванесса отмах­нулась от ее извинения тщательно наманикюренной рукой. — Что люди не заметят, как ты на него смотришь? Ты была настолько глупа, что надея­лась на развитие отношений с ним? Ты могла вооб­разить, что такой мужчина, как Александрос Павлидис, способен предложить что-то большее, чем кратковременная интрижка?

— Я… я не должна все это слушать, Ванесса.

— Нет, должна, Ребекка. Определенно должна. Ты лишила меня одного из самых перспективных клиентов и всех тех, кому он мог бы порекомендо­вать нас. Так что выслушать меня придется!

— А что тут еще сказать? — воскликнула Ребек­ка, прекрасно понимая, что до самого худшего Ванесса еще не докопалась.

— Много чего! — взорвалась начальница. — Ты выставила мою компанию некомпетентной, а пер­сонал непрофессиональным.

— Послушай, я же извинилась, — снова попыта­лась объясниться Ребекка. — Правда, я... Ксандрос был таким настойчивым. Я... я...

Ванесса покраснела от злости.

— Правда? Я всегда была уверена, что мужчины становятся настойчивыми, когда женщина дает им зеленый свет, — она взяла ручку и постучала ею по столу. — И еще кое-что. В этой сфере ты больше работать не будешь. Поверь мне, я за этим просле­жу. А теперь убирайся.

Неужели так легко быть выброшенной на улицу? — вяло удивилась Ребекка. В считанные секунды... Но ведь действительно нарушила уста­новленные правила. И что предпочтительнее: уйти прямо сейчас и больше не видеть никого из «Эволо» или остаться еще на какое-то время, зная, что все только о ней и говорят?

— Я пришлю униформу, — прошептала она.

— Выстиранную, пожалуйста, — процедила Ванесса.

По дороге домой Ребекка чувствовала себя совершенно потерянной. Как будто для нее нет места в этом мире. Ей нужно было с кем-то погово­рить, но с кем?

Ее овдовевшая мать вышла замуж второй раз и уехала жить в Австралию. Как Ребекка позвонит ей и скажет: «Мам, я беременна от мужчины, которо­го больше не увижу»?

Она не могла поделиться этим с друзьями, кото­рых завела на работе. Ванесса обвинит их в обще­нии с предателем, а это отразится на их работе. У нее есть две подружки, но они слишком заняты своими делами, к тому же живут не в Лондоне. Да и не хотелось ей никому ничего рассказывать.

Она даже будущему отцу не сказала!

Ребекка поежилась. Солнце нещадно пекло, но внутри у нее словно все превратилось в лед.

У меня будет ребенок. Вот она, правда.

Без семьи, без работы и дальнейших перс­пектив. И это тоже правда.

Она стояла и думала только о том, что ей делать дальше.

Не такой уж большой выбор. Она инстинктивно прижала руку к животу. Он округлился, точно округлился, но никому пока не видно. Пока. Пото­му что Ванесса бы не смолчала, если бы знала, что Ребекка носит ребенка Ксандроса.

Ребенок Ксандроса. Она поежилась. Ее быв­ший любовник будет отцом и ничего не знает об этом. Пока никто не знает, но скоро все станет заметно. И что тогда?

Что?!

Ребекка пришла домой и, аккуратно сняв форму, переоделась в летнее платье. Зайдя в спальню, осмотрела себя в зеркале. Со стороны кажется, что она здоровая женщина с пышными формами. Догадаться о том, что внутри нее растет новая жизнь, пока невозможно.

Среди украшений в ящике стола она заметила серьги, которые Ксандрос подарил ей в тот прощальный вечер. У нее екнуло сердце.