Если сердце верит - Барбара Делински Страница 10

— Спасибо, — с чувством сказала она, взяв пакетик. — Это мой завтрашний обед. Ты идешь?

Лили знала, что им по пути.

— Пока нет. Нам с Дэном еще предстоит поколдовать надо мною. Он ждет меня наверху.

На третьем этаже здания находились отдельные кабинеты для желающих пообедать в уединении, а на четвертом — комнаты, где можно было переночевать. Лили поняла, что Дэн задержит Джорджа. Она же слишком устала, чтобы ждать его.

— Тогда я пошла, — сказала Лили и, уже направляясь к выходу, добавила: — Еще раз благодарю за ризотто.

Выходя на улицу, она думала, что, не будь Джордж голубым, им можно было бы всерьез заинтересоваться, но вдруг остановилась, заметив на широком каменном крыльце Терри Салливана. В свете фонаря он выглядел вполне мирно, но какое-то необъяснимое беспокойство шевельнулось в душе Лили. Она уже трижды отказала ему, но Терри упорно преследовал ее.

Лили быстро спустилась с лестницы и, не глядя в его сторону, засеменила по тротуару в надежде, что Терри поймет этот прозрачный намек.

— Эй, эй! — Терри быстро поравнялся с ней. — Куда это вы так бежите?

— Домой.

— Не против, если я пойду рядом?

— Смотря для чего. Учтите, насчет интервью я не передумала.

— Но это глупо. Мы сделали бы вам такое паблисити!

Наверное, несколько лет назад Лили согласилась бы, но тогда она только пробивала себе дорогу. А теперь, работая то в школе, то в клубе, Лили ежемесячно получала по два чека на определенную сумму. Плюс дополнительный заработок от игры на приемах и вечеринках. Это вполне устраивало ее. Лили не нуждалась в дополнительной нагрузке, а, следовательно, и в паблисити.

— Может, дело во мне? — вдруг спросил Терри. — Я вам чем-то неприятен?

— Что вы, нет, — возразила Лили, никогда никого не обижавшая. — Просто я… крайне нелюдима.

— Но меня в вас интересует совсем другое. Ведь вы, можно сказать, на короткой ноге с такими людьми, как кардинал Россетти. — Терри присвистнул. — Просто поразительно, как вы сегодня вдвоем музицировали. — Он вздохнул. — Правда, мне очень хочется взять у вас интервью.

Они дошли до перекрестка. Лили, молча покачав головой, остановилась, чтобы пропустить транспорт, и сразу же поспешила через улицу.

Терри не отставал.

— А вы уверены, что дело не во мне? Может, согласитесь поговорить с кем-то из моих коллег?

— Нет.

— Вы, наверное, ненавидите прессу. Боитесь, как бы не исказили ваши слова. Но я порядочный парень, Лили. Да разве с вами можно быть непорядочным? Я убежденный католик, вы — приятельница кардинала Россетти. Думаете, я посмею сделать какую-нибудь гадость, рискуя получить вечное проклятие?

Лили не верила в вечное проклятие, но если Терри Салливан верил, то это уже кое-что значило. Она немного смягчилась.

— Мне кажется, я знаю о нем абсолютно все, — не умолкал Терри. — Дело в том, что моя газета уже описала его жизнь во всех подробностях. Уж что-что, а это «Пост» умеет. — Он посмотрел на собеседницу, на сей раз очень серьезно. Голос его стал низким, тон — почти доверительным: — Послушайте. Четвертой власти в последнее время изрядно достается. Порой по заслугам, но иногда напрасно. Возможно, в стаде иногда и заведется паршивая овца, но это же не значит, что все таковы. И уж поскольку я признался вам, что боюсь вечного проклятия…

Терри считал, что в награду за его откровенность Лили тоже должна ему довериться.

— Самое удивительное, — продолжал он, кажется, искренне увлекшись, — что кардинал так естествен. Надо же — запросто сидел рядом с вами и играл на рояле… Я даже боялся, что он, чего доброго, вот-вот запоет.

— О, это он уже проделывал, — улыбнулась Лили.

— Шутите.

Она покачала головой.

— Что, публично?

— Нет, приватно, перед небольшим кругом слушателей. Раньше кардинал чаще позволял себе такие вольности, еще до всего этого.

— То есть до того, как стал кардиналом?

Лили кивнула.

— Итак, вы повстречались в Олбани. Каким он был тогда? — Терри, увлеченный разговором, походил не на репортера, с пристрастием допрашивающего свою жертву, а на лично заинтересованного человека. Лили же питала слабость к поклонникам своего друга.

— Каким? — переспросила она. — Теплым. Трепетным. Но на самом деле я встретила его на Манхэттене.

— Что же он там делал?

— Приезжал к кардиналу. Они вместе были на приеме у мэра. Я там играла.

— Вы играли в доме мэра? Поразительно!

— Вовсе нет. В те времена я выступала на подпевках на Бродвее и давала уроки игры на фортепиано, чтобы оплачивать свои счета. Дети мэра были моими учениками. Вот как мы познакомились.

— На подпевках? — ошеломленно повторил Терри. — Только и всего? И с кем вы работали?

— С несколькими ансамблями. Ничего примечательного.

— Так вы, наверное, и танцуете?

— Не слишком хорошо.

— О, понимаю. — Терри не стал развивать эту тему. — Итак, вы познакомились с кардиналом Россетти в Нью-Йорке и потом поехали за ним в Олбани?

Лили не отвечала. Направляясь вперед по улице, она ощутила на себе пристальный взгляд Терри и посмотрела ему в глаза.

— Почему вы хмуритесь? — спросил он.

— Наш разговор смахивает на интервью.

— Но это не так. Просто я интересуюсь вами.

Теперь на лице Лили явно читалось недоверие.

— Мне ни разу не случалось знакомиться с религиозной девушкой на подпевках, — пошутил Терри.

Лили вздохнула:

— Я не религиозная девушка на подпевках. Я не ездила в Олбани за кардиналом Россетти. Я поехала туда за мэром… Оп! — осеклась она. Ну и оговорочка! Лили постаралась успокоиться. Медленный глубокий вздох избавил ее от волнения. И она объяснила безупречно четко и плавно: — Я общалась только с его детьми. Они любили меня и были потрясены разводом родителей. Когда мэра избрали губернатором, ему пришлось отправиться в Олбани, и дети поехали с отцом. Он решил, что если я продолжу занятия с ними, то хоть что-то в их жизни останется незыблемым. А когда в здешней частной школе открылась вакансия, я поняла, что это судьба.

— И вы отказались от карьеры бродвейской звезды?

— Я отказалась от себя. — Лили бросила на него опасливый взгляд. — А вы очень ловкий.

— Почему? — удивился Терри.

— Втянули меня в разговор после того, как я отказалась от интервью.

— Но это только светская беседа. — Он показал ей свои руки. — Ведь у меня нет ни ручки, ни бумаги. Видите? Никаких заметок. Как я уже сказал, кардинал мне интересен, но… Он ведь был епископом Олбани, когда вы туда приехали, не так ли?