Нарушенное обещание - Гейл Кэй

— Холли, ты нужна мне. Приезжай.

Впервые в жизни Холли Кейтс слышала в голосе бабушки Перл такое волнение. Эта женщина всегда была очень самостоятельной и упрямо отказывалась от чьей-либо помощи. В свои семьдесят девять лет она жила совершенно одна в небольшом городке Гринз-Холлоу в Арканзасе и ни за что не хотела покидать родные места. Значит, решила ее внучка, на сей раз действительно произошло что-то серьезное.

— Бабушка, что случилось? С тобой все в порядке? — спросила Холли, прижимая телефонную трубку к плечу, так как вынимала из духовки только что приготовленное печенье.

— Нет… Со мной далеко не все в порядке. Честно говоря, я сомневаюсь, что смогу вернуться в прежнее хорошее состояние.

Услышав в голосе бабушки Перл знакомые раздраженные нотки, Холли вздохнула с некоторым облегчением.

— Я бы не стала звонить, если бы это было не столь важно, Холли, — сказала пожилая женщина, тяжело вздохнув и (как показалось Холли) сдерживая слезы. Неужели бабушка плакала? Может быть, Холли это послышалось из-за помех на телефонной линии?

— Бабушка, ты же знаешь, что можешь звонить мне в любое время. А теперь успокойся и расскажи мне в чем дело.

Бабушка всегда была уверена, что в силах позаботиться о себе. И сейчас Холли не сомневалась, что любые попытки переубедить ее в обратном были бы тщетны.

— Этот… негодник арестовал меня, запер на замок и не выпускает. Не отпускает домой. А меня там ждут Джордж и Миртл. Их нужно кормить.

Голос бабушки снова задрожал. Конечно же, она расстроилась, что ее разлучили с двумя надоедливыми козами, но Холли не сомневалась, что животные переживут эту временную разлуку. О них не стоило волноваться. Но состояние бабушки растревожило ее не на шутку.

— Арестовал? Бабуля, это, должно быть, какая-то ошибка. — Кто и за что посмел арестовать безобидную старушку?

— Он запер меня на замок, а ключ выбросил, — жаловалась бабушка. — На ужин у меня будет только хлеб и вода, если он вообще собирается кормить меня ужином.

Голос бабушки окреп. В нем уже звучала злость. Холли восприняла это как хороший знак. Когда бабушка Перл теряла терпение, земля вокруг нее сотрясалась. Так что в данных обстоятельствах бедняге шерифу придется несладко, подумала Холли, и ей следовало бы его немного пожалеть.

— Дай-ка мне поговорить с шерифом Поттсом, бабушка Перл. — Холли надеялась быстро уладить это недоразумение по телефону.

— Шерифа Поттса уже здесь нет. Мы похоронили его полгода назад. Этот… негодник — новенький. Он не из здешних мест.

Холли огорчилась, узнав о смерти шерифа Поттса, так как хорошо помнила его по тем временам, когда проводила каникулы у бабушки в Гринз-Холлоу.

— Тогда дай мне поговорить с этим… новеньким, — сказала она. — Я уверена, что смогу с ним договориться.

Бабушка отложила в сторону телефонную трубку, и Холли услышала приглушенные голоса. Разговор был коротким. Бабушка продолжала ругаться, но буквально через минуту в трубке послышался густой мужской голос.

На линии не было никаких помех. Слышимость была очень хорошей, и низкий голос прямо-таки грохотал в трубке. Холли сделала глубокий вдох, распрямила плечи и, сдерживая эмоции, произнесла:

— Шериф, какое преступление совершила моя бабушка?

В голосе Холли Кейтс шериф Кэм Осборн слышал напряжение. Интересно, подумал он, похожа ли внучка на свою бабушку? Неужели такая же тигрица? Интересно, что бы сказала эта особа из Форт-Уорта, узнай она, что ее бабуля укусила его за правую руку, как только он ослабил бдительность. Подобное не должно повториться, даже если ради этого ему придется держать старушку под стражей, пока она не умерит свой пыл. Но реально ли надеяться, что старушка утихомирится? Едва ли.

— Она дважды преступила закон. И самое серьезное нарушение — это торговля самогоном, которым она снабжала пол-округи. — Кэм не намеревался сдавать своих позиций: ему не хотелось признаваться себе в том, что эта молодая женщина сразу же привлекла его внимание, как только он увидел ее фотографию в рамке над камином. Густые рыжие волосы падали на плечи, высокие разрумянившиеся скулы и пухлые губы так и манили к себе, будто жаждали поцелуя.

Но что это с ним? С какой стати он думает об этом? — остановил себя Кэм. Почему он вдруг предположил, что Холли Кейтс приедет, чтобы помочь своей бабушке? Не говорила ли ему сама Перл, что ее внучка редко наведывается в Арканзас?

— Самогон? Почему… Как… Бабушка Перл никогда… Она не… Я хочу сказать, шериф, это, должно быть, какая-то ошибка… — недоумевала Холли, прерывисто дыша.

Судя по ее тону, она явно намекала на то, что эту ошибку совершил именно шериф, и никто иной. Кэм понюхал пробку от «вещественного доказательства», конфискованного у «заключенной», и в нос ему ударил крепкий запах зелья. Нет, что ни говори, а старушка виновата, пусть даже она и открещивалась от своего небольшого… бизнеса.

— Поверьте мне, мисс Кейтс, нет никакой ошибки.

Кэм вновь услышал, как вздохнула Холли, и почувствовал, что она начинает злиться.

— Как вам только могло прийти в голову, что безобидная старушка способна нарушить закон? Почему… Бабушка…

— Не такая уж и безобидная… — Кэм прервал тираду, которую Холли намеревалась произнести, и взглянул на бабушку Перл, находившуюся рядом с ним. Бабуля бросила на шерифа испепеляющий взгляд. Ей еще повезло, что он не приковал ее наручниками к стулу, на котором она сидела, подумал Кэм. Нет, милой ее никак нельзя было назвать. Что же касается безобидной…

Кэм потер руку, где все еще были видны следы бабушкиных зубов.

— О'кей, о'кей. Допускаю, что бабушка бывает иногда… злючкой, — призналась Холли Кейтс. — Но она честна и законопослушна. Я за нее ручаюсь.

Кэм провел рукой по темным волосам. Доказывать что-либо Холли было бесполезно.

— Уверен, у вас будет еще возможность высказать свое мнение в суде, — сказал шериф Холли, — а пока…

— Да вы… настоящий подлец! Как вы посмели посадить старушку за решетку и держать ее на хлебе и воде?

Поморщившись, шериф убрал телефонную трубку от уха.

— Так его, Холли! — крикнула бабушка, поддерживая внучку. Она поднялась со стула и грозила Кэму кулаками.

И что только заставило его предпочесть работу шерифа в небольшом городке работе полицейского в Чикаго? — размышлял он. Он, должно быть, сошел с ума, делая свой выбор.

Нет, сумасшедшим был не он, а мир, окружавший его. Кэм почему-то решил, что ему удалось вырваться из него, но его совсем не привлекала репутация, которую он наверняка заработает за арест семидесятидевятилетней старушки. Однако закон есть закон. И Кэм никогда не нарушал его. Ни в Чикаго, ни здесь.