Несовместимость - Илана Л

Наши дни, сентябрь.

Нескончаемый поток машин заполнил всю проезжую часть. Интересно, откуда пробка? После возвращения этот перекрёсток стал моим перевалочным пунктом. Лёша снял квартиру недалеко от офиса – мол, так мне будет удобнее. Ему не всегда удавалось подбросить меня до работы, а забрать после – и подавно. А для "бесправных" выбор невелик: общественный транспорт или такси. Было решено, что автобусная остановка в пяти минутах ходьбы от офиса, станет моим "спасением". Пятнадцать минут – и дома.

В тот день автобус пришлось ждать долго – дорожный затор. Как некстати. Я обещала Лёшке, что приготовлю к его приходу любимую запеканку и наконец-то закончу разбирать вещи. Наши баулы валялись по всей квартире, каждое утро и каждый вечер мы переступали через них, спотыкались, но руки до них так и не доходили. Было решено, что сегодня я окончательно приведу квартиру в божеский вид и начну ее обживать (появятся вазочки, картины и прочая лабуда для уюта).

Осознание того, что автобус я буду ждать ещё очень долго (и почему не построили отдельную дорогу для общественного транспорта?!), заставило покрутить головой в разные стороны и принять решение двинуться вглубь по Адмиральскому проспекту.

Не успела я пройти и десяти шагов, как меня окликнул мужской голос:

– Девушка, давайте подвезу.

Хотела возразить, что быстрее дойду пешком, но сознание моментально отреагировало на знакомый до боли голос. Рома... Рома! Он? Быть не может!

Боже, я столько лет мечтала об этой встрече. Нещадно ругала себя за эгоизм и слабость, за отказ от борьбы и отсутствие веры в лучшее, за желание, чтобы и он, и я были счастливы. Счастлив ли он? Счастлива ли я? Знала, ни к чему хорошему возврат к прошлому привести не может, но мечтала, надеялась, хоть и знала, что поступила правильно. Рано или поздно мы друг друга бы возненавидели. Он меня – точно.

Однажды, два года спустя после расставания, я ему позвонила. Сначала хотела просто услышать его голос, поговорить, послушать его дыхание за миллионы километров, узнать, как живёт. Рома трубку не брал. Я набрала ещё раз. В тот момент услышать его голос было сродни какой-то кульминационной развязке, жизненно необходимой: вот услышу его и всё пойму. Я знала, если он скажет "вернись", вернусь, не раздумывая, и будь что будет. Поэтому и набрала его номер снова. На том конце провода молчали и во второй раз, а телефонные гудки били по нервам, заставляя учащенно дышать и молиться.

Но ответа не последовало. Я тогда сильно разревелась. Мне казалось, что слёз уже не осталось, но нет – я ревела, ревела, ревела, и было ощущение, что всё, теперь уже точно конец, что это знак: не будет этого "вернись".

Потом Таня сказала, что у него появилась женщина, и у них всё серьёзно. Господи, как я ревновала. Я не могла найти себе места. Проклинала себя, его, её.  Когда отпускала, знала, что один Рома не останется. Но в тот момент меня как будто подменили, я ничего не соображала, была готова на других. Дура! Помню, как Танюшка сообщила о их расстовании: я смеялась как девчонка. Радовалась. Чувствовала себя жуткой эгоисткой.

Подруга говорила, что лишь единожды он спросил обо мне: перед свадьбой (его вторая попытка оказалась серьёзней некуда). Таня ответила, что у меня всё хорошо, я счастлива и не о чём не жалею. Рома развернулся и ушёл. На следующий день он женился.  

Помню, с каким мазохизмом я вновь и вновь рассматривала их свадебные фотографии. ОНА. Анна. Мы с ней внешне не похожи. У меня русые волосы, немного ниже лопаток, сине-зеленые глаза и невысокий рост. Аня – шатенка, круглолицая, с длинными, густыми волосами, карими глазами. На одной из фотографий она стояла в балетках и была практически одного роста с Ромой. А Ромка высокий – метр восемьдесят два. Я по сравнению с ним – дюймовочкa. Мне всегда нравилась такая разница в росте. Ромка говорил, я выгляжу хрупкой и меня всё время хочется защищать и оберегать. Я смеялась и ещё сильнее прижималась к нему.

Пять лет меня просто не существовало. Как я их прожила – понятия не имею. Я знала, что нас с Ромой ждёт неудача. Пусть не сейчас, но это случится, только потом будет больнее. Поэтому терпела, старалась жить дальше.

Через три года после нашего расставания у меня появился Лёша. Лёша... Он такой хороший и стал для меня почти родным человеком. Сначала я воспринимала его в штыки. Вопреки всем моим стремлениям, я не могла близко подпустить кого-то к себе. Но Лёша очень медленно, шаг за шагом разрушал между нами стены, подбирал ключики к моему неприкаянному сердцу. Полгода назад мы стали жить вместе. Тогда я дала себе слово, что больше не буду думать о прошлом, о любимом человеке, о том, что было бы, если бы...

Получалось плохо, но я старалась. Правда, старалась. Лёше не в чем меня упрекнуть.

Однажды, солнечным днём, он сказал, что нам надо вернуться в Одессу. В последнее время он часто употреблял местоимение "мы". Я не стала спорить, знала, что теперь моя семья – он, и предавать его – кощунство.  Поэтому с лёгкостью начала собирать чемоданы. Весеннее солнышко как будто подмигнуло мне, сказав: "не дрейфь". А я и не трусила. Какой смысл? Все узы разорваны. Если и надо было быть смелее, то тогда – пять лет назад. Сейчас у каждого из нас своя жизнь, где нет места "нам". Да и сомневаюсь, что Рома помнит обо мне. А если и помнит, то с горьким привкусом незавершённого.