Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

— Мамацька! Эта зы я!

— Яся! Конечно, мама узнала свою девочку! И очень сильно соскучилась. Как вы там отдыхаете? Хорошо? — защебетала в ответ и я тоже.

— Мы! Отдыхаим. Я и папа, и Лена…

— А-а…?

Сердце дернулось, замерло… Звуки перестали проникать в уши, будто туда воткнули пробки. Смысла того, что громко говорил потом в трубку Вадим, я уже не улавливала. Уставившись в стену и слепо пошарив рукой, отложила телефон, ткнула куда-то там… В груди сильно и как-то упруго дернулось. И опять, и снова… а потом сдавило. От страха онемели кончики пальцев и бросило в холодный пот.

Осторожно опустившись в кресло, сипло задышала пережатым горлом, прокашлялась. Как ни странно, это помогло. Во всяком случае, сердце я перестала чувствовать. Когда органы работают нормально, их же не ощущаешь? До сих пор все так и было.

Лена, значит… Зябко обхватив плечи руками, я как-то странно захрипела на выдохе, жадно вдохнула и застыла с сухими глазами. Заорать, что ли? Выораться от души, как не могла позволить себе тогда, когда впервые услышала это имя сквозь шум воды:

— «Лена… да, милая, и я тоже… скучаю… до завтра?»

Янка тогда тянула меня мимо ванной, сосредоточенно и целенаправленно — к своему музыкальному горшку. Присев на него в годик, она, похоже, полюбила это дело, потому что по окончанию процесса ее всегда расхваливали и всячески поощряли. Перестарались с этим, скорее всего — теперь каждый раз в обязательном порядке следовало петь ребенку дифирамбы. А когда она заговорила, то еще и научилась грамотно рекламировать достигнутые результаты. С этим нужно было что-то делать, а мы с Вадимом просто потешались, потому что получалось у нее очень забавно. В корне неправильное отношение. Вот вернутся и сразу нужно начинать как-то переключать ее внимание…

Что-то мелькнуло в глубине сознания, мысль обрисовалась, выкристаллизовалась… К этому времени телефон перестал надрываться, и только услышав звенящую в ушах тишину, я поняла, что перед этим шел вызов. Потеряно удивилась — надо же… будто отсекло от мира. Но то, что уже надумала себе, никуда не делось. Пальцы срывались с кнопок, не попадали. Вадим ответил сразу же:

— Трубку бери, когда звоню! Не хочу, чтобы ты сделала неправильные выводы из Янкиных слов. Я немного приболел, поэтому взял ей…

— Головой отвечаешь за нее! Ты меня слышишь? Я тебе глотку вырву, я выгрызу ее на хрен! Зарою живого! — бесновалась я.

— Ксюша…? — чуть помолчав, заговорил мой муж с каким-то новым выражением… озадаченным что ли? — ты чего паникуешь? С чего ты взяла, что ей что-то угрожает?

— Не смей оставлять моего ребенка на чужую бабу, Вадим! Ты уверен, что эта… Лена уследит за ней? Я доверила тебе дочку, как человеку… отцу. Где она спит? Где она спит, пока вы там…? — задохнулась я словами и пониманием…

— Прекрати сейчас же! — отчеканил он, — Лена это просто…

— Головой отвечаешь за ребенка! Тебе не жить, если что!

— Ксюша, послушай меня, — опять изменился тон его голоса, став крайне убедительным и авторитетным. А у меня скулы свело… морда адвокатская! Что он собирается мне втирать? Кипела, но слушала: — Все хорошо, не нервничай, пожалуйста… все не так, как ты себе надумала. Ты что — не доверяешь мне? Лена, это няня, котор…

— Пра-авда? — трясло меня, — не напрягайся так… муж. Захотелось тебе и просто перешагнул через меня? Ну, раз так, то и я тоже… перешагну.

— Да что ты несешь, Ксения?! — зарычал в трубку Вадим и я услышала, как рядом с ним захныкала Яна. Но договорила:

— Правду! Очень прошу тебя — сейчас, когда я не могу подстраховать тебя с Янкой, думай в первую очередь о ней. У тебя будет время на все остальное, я тебя отпущу… на все четыре. Да хоть на хрен! Больше так все равно не смогу. Я уйду, мы с Яной уйдем, радуйся! Гуляй! Свобода! И не нужно прятаться в ванной с телефоном. Да?! Но сейчас… сука, привези мне дочку живую и здоровую, ты слышишь меня?

Сердце таранило ребра, кровь рвала виски, тряслись руки… а трубке стояла тишина… очевидно, ему понадобилось время осознать, что я все знаю. А еще поверить, наверное, что тут и сейчас точно я ору — его уравновешенная, спокойная дура-жена, которая раньше никогда не позволяла себе… соответствовала изо всех сил. Ну, а теперь все правильно — хабалка же… и понаехала.

— Дура! — ожила трубка, — что ты там себе…?!

Она самая. На оскорбление не ответила — первая позволила себе… и слушать дальше тоже не стала — смысла не было. Какой дурак сознается вот так? Это же дело принципа! Вот когда обдумает все, выстроит доказательную базу, собьет координаты, перенаправит вектор… тогда и обвинит во всем меня, а заодно и весь мир. Он же мужик, а значит — всегда прав! А еще профессия — виноват не может быть по определению. Да он понятия не имеет, что такое извиняться! Даже если виноват. Замолчать свою вину, задарить ее, сделать вид, что не было ничего — это да. Но признать вслух… ага, сейчас!

Притихла, обнимая колени и прикрыв глаза, а сознание, наконец, обрисовало картину в целом: его частые задержки на работе, беспричинные перепады настроения, отсутствие близости сколько — месяц, больше? А еще Виктор и Слав, к которым он вдруг проникся дружбой в квадрате. Это же и они знали? Это же они отпрашивали его почти на каждые выходные последнее время? А Марина и Валя? Они тоже? Две семейные пары — давние друзья мужа? Не мои.

Просидела так почти час. Во дворе уже не слышалось шума машин и ветер тоже стих. Наверное, под вечер стало совсем тепло — лето же. Женский голос за окном позвал Аленку; постукивая каблучками, кто-то сбежал по ступеням в подъезде; хлопнула дверь внизу, протопал соседский ребенок по нашему потолку. Живые люди рядом…

А ведь я все понимала и раньше, да что там — знала! Потому что это было… не знаю — как общеизвестные штампы. Просто классика! Все, как по шаблону — прямо с порога в душ, тряпки свои сразу в машинку… Ну, и тот разговор в ванной. Почему я смолчала тогда? Тормознулась на этой теме, будто поплыла сознанием, как в густом тумане заблудилась. Слишком резко, слишком неожиданно все! Куда бросаться, что делать? Орать, лошадку звать?

Уснула в тот вечер в каком-то странном состоянии, а утром решила для себя, что мне послышалось — что-то не так поняла, все же вода бежала и говорил он тихо. Тем более, что «завтра» Вадим вовремя был дома, все у нас было хорошо и Янка сама носила ему свой горшок с музыкой, чтобы похвастаться. Мы слегка журили ее, но все же смеялись. Я внушила себе, уговорила себя… Не хотела верить, не могла, просто отказывалась!

И в телефон его не лазила, переписку и звонки не проверяла. Тоже, наверное, поэтому — боялась узнать поганую правду. Доверие или есть или его нет. Если нет, тогда нужно рвать сразу, потому что дальше теряется смысл всего. Наверное, тогда я просто не готова была… должен был наступить настоящий предел. И я просто внушила себе это доверие, давая нашей семье еще один шанс.