Музыкальный приворот. По ту сторону отражения. Книга 2 - Анна Джейн

© Джейн А.

© ООО «Издательство АСТ»

Что это?

Это не может быть шуткой?

Или это сон? Я сплю? Снится кошмар?

Нет, ногти с положенной для реальности болью впиваются в ладони – значит, я не в объятиях Морфея. Я нахожусь в реальной комнате, принадлежащей реальному человеку. Только вот какому человеку? И реальному ли… для меня?

Неужели?.. Он – это и есть?.. Он – это… Он…

Я хотела ответить на этот вопрос, по-настоящему хотела, но не могла поверить в ответ, который срывался с моих полуоткрытых губ, вдруг ставших холодными, как лед Антарктиды.

События, происходящие со мной в последнее время, превратившись в гигантских полупрозрачных птиц с кривыми когтями и загнутыми клювами, кружили вокруг, касаясь мощными и невесомыми одновременно крыльями моих щек, лба, рук – и от этого по коже, сливаясь с мурашками, бежали искры холода, недоумения, страха и… ненависти.

Он просто тварь. Тварь, подонок, дрянь…

Но это не может быть действительностью! Мало ли таких украшений продается? А то, что эти парни похожи – это ведь… это ведь тоже можно объяснить? Или нет?

Нет.

Животное, сволочь, ублюдок… Возомнил себя мастером игр с людьми, скот?

Что-то темное, бескрайнее и тяжелое просыпалось во мне, и я понимала, что могу управлять этой злостью, но не хочу. Я не хочу, чтобы это гадкое, черное по цвету ощущение оставалось во мне, отравляя душу так же, как гематический яд травит и загрязняет кровь. Пусть оно выйдет наружу и перестанет распирать меня изнутри своей страшной силой.

В светло-васильковом бескрайнем небе, раздвигая испуганные белоснежные облачка, появилась огромная мутно-серая туча, отливающая то сталью, то свинцом. Мое небо темнело и все вокруг темнело вместе с ним – даже контуры в полутемной комнате стали размываться, а реальность переставала мною четко осознаваться – над ней колдовали все те же захлебнувшиеся в своем злобном торжестве птицы.

Мразь, мразь…

«Если ты чувствуешь, что реальность никак не входит в твою голову как единое целое, представь, что ты находишься не в своем теле, а взираешь на все происходящее сверху, как будто ты на несколько минут покинула его. Посмотри сверху на себя и на то, что окружает тебя. Оглядись внимательно, перемести взгляд. Ты почувствуешь себя спокойнее и, вероятно, сможешь найти решение той проблемы, что не дает тебе покоя». Так сказал мне однажды Томас. Это было давно, но, казалось, эти его слова прозвучали только что, над самым ухом. Тогда, когда я впервые услышала этот совет, мне тоже было плохо – все несчастья мира, так тогда казалось мне, шестнадцатилетней, навалилось на мои плечи, как огромный снежный ком. И тогда, как и сейчас, я ощущала себя обманутой и преданной теми, кто занимал в моем небольшом сердце важные места. Раньше я не вспоминала этих слов, но сейчас, когда я не знала, что думать и что делать, они вновь всплыли в памяти.

Ублюдок…

Я, пытаясь унять бешеный стук растревоженного, словно пчелиный улей, сердца, прикрыла глаза. Последую совету отца, все равно я сейчас не знаю, что делать.

А смотреть сверху было действительно легче, чем пытаться оценить проблему своими глазами. Посредине размытой серой комнаты виднелись очертания женской фигуры, нерешительно застывшей, словно статуя средней руки мастера, мечтающего стать именитым скульптором. Широко раскрытые темные глаза, забывающие моргать и всматривающиеся в жутко интересную точку на двери, приоткрытые губы, не хватающие воздух и не дрожащие – окаменевшие, бессильные пальцы слабых рук, так и не сумевшие взять голубой кулон с пола, странная гримаса удивления, смешанного с непониманием и обидой на бледном лице.

Ну и что же случилось с этой девушкой, вокруг которой тускло сияют меланхолично-голубая Грусть и светло-серое Разочарование, взявшиеся за руки, как лучшие друзья? Что же произошло с той, под ногами которой валяется, беспомощно раскинув тонкие девичьи руки, мертвая Надежда, постепенно превращающаяся в бесформенную пустоту, словно подтверждая слова Леонардо да Винчи: «Там, где умирает надежда, там возникает пустота»? Что приключилось с той, над чьей головой вьется в пепельно-стальной дымке безграничное Удивление, уже готовое вот-вот уступить место пурпурной Ярости, злорадно потирающей руки в сторонке – ей очень хочется управлять разумом девушки, и она ждет подходящего случая, чтобы занять ее обездвиженное накалом эмоций тело.

Комната то медленно, то быстро вертелась вокруг темноволосой, касаясь своими контурами ее тела, и в ней, в этой нелепой статуе, я с большим трудом узнала себя.

Моя голова тоже кружилась, вслед за бесконечным движением комнаты, в котором теперь как украшения-портреты мелькали лица столь похожие и одновременно столь разные. Два таких разных блондина, которым принадлежит один кулон с топазом, смотрели на меня со всех сторон. Один – мягко. Второй – надменно.

Какая же глупая Катя.

Я закрыла лицо руками, и все остановилось. Встало на свои места и неприветливо замерло.

Антон и Кей – одно и то же лицо? Нежный, заботливый Антон, косвенный виновник того, что я вновь знакома с ласковыми крылышками бабочек, и проклятый эгоист, которого давно уже ждет собственный котел в аду за высокомерие и дерзость?

Значит, ты – один человек? Ты решил поиграть со мной в понятную только тебе одному игру?

Я яростно сжала кулаки – это стало моим первым движением – чувствуя, как ногти все сильнее и сильнее впиваются в ладони.

Его нужно убить. Зарезать, утопить, повесить, линчевать!

Мерзавец. Его определенно будут с особым нетерпением ждать в аду. Или уже ожидают. Даже не знаю, в каком только круге: в девятом или десятом? В девятом обитают обманувшие недоверившихся, в том числе и лицемеры – такие как он, Кей-Антон. А в десятом мучаются обманувшие доверившихся, те же предатели – и это самый близкий круг к Люциферу. Но предал ли меня Антон… Кей?

Да, предал! Поразвлекался.

Если это правда, то они все над тобой смеялись – Антон-Кей, Келла, Арин, проклятая Алина и все их дружки. Все они знали, и только ты одна… Ты была не в курсе.

Да, только я одна не знала ничего. Наивно предполагала, что нравлюсь одному… или даже двоим парням. Святая простота Катрина. А нет ли среди святых и мучеников святой Катрины?

Не знаю.

Я резко открыла глаза, чувствуя, как злость переполняет меня – огромная туча наливалась чернотой, заполняя все пространство неба, опровергая утверждение, что небеса – штука бескрайняя. Перед глазами замелькали обрывки полупрозрачного тумана. Что это со мной?