Счастье на кончике носа - Майя Чи

— Пошёл вон! — мой голос звенел от ярости. Как он только посмел явиться на порог после того, что совершил? — У тебя еще язык поворачивается предлагать мне подобное?

— Лиза, постой, — дверь закрыть не удалось, — я не хочу расставаться. Подумай о Машке.

— Очень смешно, Жень. Напомнить тебе, о чём просил меня несколько недель назад?

— Солнышко, я был не в себе.

— А я вышла из себя и возвращаться не намерена! Все, уходи, Жень. С ребенком увидишься в воскресенье!

Он вновь не дал закрыть эту проклятую дверь, пытаясь склонить меня к диалогу. Только с тех пор, как я поняла, с каким чудовищем делила постель, не было не то, что мыслей жить с ним, сил видеть его лицо просто не осталось.

— Мне ещё раз повторить всё то, что я услышала, придя в твой дом? Напомнить, как больно ты мне сделал?

Он отступил назад и опустил голову, позволяя захлопнуть уже дверь. Если немногим ранее я лила слезы и не решалась сделать ответственный шаг, то сейчас не было никаких сомнений. Женя каждый день ошивался у порога моей съемной квартиры и умолял сойтись обратно. Вот только я была категорически против, и свинский поступок с его стороны прощать не хотела. Тот, кто предал однажды, сделает это снова.

Часы показывали шестой час. Неделю назад я перевела Машуню в другой детский сад, поэтому следовало являться вовремя. Хоть она и не жаловалась, нашла подружек, все же ей сложно свыкнуться с новым окружением. Поэтому ребенку как никогда нужна была моя поддержка.

Я тяжело вздохнула и прошла в кухню. Суп еще варился. Взяв в руки вилку, проткнула плавающую картофелину и выключила плиту. Ужин готов.

Следом направилась в комнату, чтобы переодеться. В последнее время я чувствовала себя не лучшим образом. Врач сказала, что будет токсикоз, а мне меньше всего хотелось сейчас проводить время в обнимку с унитазом. И эта чертова куча проблем, его появление…А ведь даже на коленях стоял.

Хорошо, что меня поддерживал отец и подруга. Как же тяжко…

— Мама, а папа сегодня придет? — этот вопрос Маша задавала мне каждый день, с нетерпением ожидая воскресные дни, когда Женя шел с ней на прогулку. В первые разы было страшно отпускать ребёнка с ним, но выкидывать финты, наподобие забрать ребенка насовсем или вернуть на час позже, он не решался.

— Папа приходил, но ему пришлось уйти пораньше, — врать ребенку я тоже не стала. Машуня была в курсе, что семья наша распалась. Правда восприняла по-своему. Я думала, она будет плакать, но теперь мне казалось, что дочка закрылась в себе и оживала лишь с приходом отца.

— А почему он не подождал? — не унималась она.

— Работы много, — нет, всё-таки иногда приходилось лукавить.

Теперь она грустила, а здесь я была бессильна. К тому же с каждым шагом мне становилось все хуже и хуже. Обратный путь до подъезда оказался слишком тяжелым. Дыхание сбивалось и кружилась голова.

— Машунь, мама посидит немного, — опустилась я на лавочку, часто дыша.

Но стоило мне увидеть машину Тимофея, как тут же вскочила, чтобы побыстрее спрятаться в доме. Голова вмиг закружилась, а перед глазами всё поплыло. Последнее, что я успела запомнить перед обмороком — испуганный вскрик дочери.

— Она приходит в себя? — услышала я взволнованный мужской голос, с трудом понимая, что происходит, и не спеша открывать глаза.

— Да, — ответил ему строгий женский.

— С ней же все будет в порядке? — опять интересовался мужчина.

— Беременность у многих протекает с осложнениями. А у нее еще и токсикоз. Если вы не были у врача, то сходите в обязательном порядке.

— А какие-то рекомендации может дадите? Не знаю… — теперь мужской голос казался знакомым.

— Покой и меньше нервов. Вы, мужики, сами того не понимая, доводите женщин до стресса, а потом обвиняете в том, что они не могут банально выносить ребенка. Беречь нас надо, а не ноги вытирать.

С каждой их фразой мой разум прояснялся, и я слышала все четче. Спустя несколько мгновений и вовсе разлепила веки, морщась из-за яркого света. Первой увидела медсестру скорой помощи, сидящую на стуле с папкой бумаг в руках. Рядом на тумбочке лежал открытый медицинский чемоданчик, от которого исходил ненавистный мне запах лекарств.

— Здравствуй, горе луковое. Чего же ты не бережешь себя? — хмуро посмотрела на меня седая женщина с огромным родимым пятном на щеке.

— Здравствуйте, — хрипло отозвалась и тут же закашлялась.

— Горло пересохло? — я кивнула ей. — Принесите стакан воды.

Кто-то наспех вышел, и в прихожей, затем в кухне послышался шум и звуки льющейся воды. После мне протянули стакан, и я привстала, опершись о локоть. До сих пор медсестра загораживала обзор, а теперь передо мной предстали еще двое. Медбрат с острым орлиным носом и Тимофей. Последний выглядел бледновато и взволнованно дышал, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Я была у врача неделю назад, — обратилась к медсестре, продолжающей заполнять какие-то бумаги, — меня предупредили обо всем.

— Тогда чего не отдыхаем? — проворчала женщина. — Гулять тоже надо, но осторожно.

— За дочкой ходила, в детский сад.

— А он тебе на что?! — теперь она возмущенно указала на Тимофея, но ответить мне не дала. — Обрюхатят молодых девчонок и потом как на лошадках ездят. Готовь им, убирай, носки стирай, детей рожай, а сами чуть что, так сразу налево. Я — не я, и семья не моя! Одно только достоинство у них, и то у некоторых с мизинец…

— Тимофей — наш друг, — получилось наконец-то прервать её поток слов. — Я одна живу.

Теперь пожилая медсестра укоризненно покачала головой и положила на тумбочку мою медицинскую карточку.

— Береги себя. И снова к гинекологу сходи. Я не могу дать рецепта, а она витамины какие выпишет, чтобы окрепла чутка. А вы, молодой человек, проводите.

Они вышли, а в дверях появилась Машуня. Дочка сразу расплакалась и побежала ко мне.

— Испугалась, солнышко? — обняла её и поцеловала в макушку.

— Угу, — еле слышно ответила она и крепче прижалась ко мне.

— Прости. Мама больше не будет тебя так пугать. Просто твой братик или сестричка родится врединой. Уже сейчас показывает характер.

Машуня вытерла рукавом крупные слезы и с интересом посмотрела на мой живот.

— Я ему ещё это припомню.

— Грозная моя, — погладила ее по щеке, но в комнату вошёл Тимофей, тем самым привлекая к себе внимание.

— Как себя чувствуешь? — спросил он, садясь на старое потрепанное компьютерное кресло.

Увы, но снять квартиру с хорошим ремонтом у меня не было возможности. Поэтому на стенах были обои десятилетней давности, а мебель то и дело скрипела, как впрочем и двери. Благо затхлый запах уже выветрился.