Вожаки и ведомые, или Как выжить в мире мальчиков - Розалинд Вайсман Страница 7

Для начала я бы хотела определить, что для нас есть культура. В словаре дается такое определение: «Характеристика взглядов и поведения определенной социальной группы». Я бы сказала так: это интуитивное понимание того, как должен мыслить и действовать человек внутри сообщества.

Да, все мы одновременно принадлежим к нескольким сообществам, и самое крупное, влиятельное из них – национальная культура. Информационная среда засыпает нас сигналами о том, что в обществе ценится, а что – нет. К меньшим культурам относятся соседи, национальность, религия, экономический класс; все они руководствуются собственными принципами, которые принимают и/или усиливают ценностные сигналы от национальной культуры. Однако почти все культуры – неважно, большие или малые – ревностнее всего следят за тем, играют ли отведенные им роли мужчины и женщины. Если ты родилась девочкой, будь добра действовать по Х-образцу; если мальчиком – по Y-образцу. Очень часто это разделение социальных ролей по половому признаку управляет нами, будто нити кукловода.

Мальчики реагируют на правила по-разному. Одним по-настоящему нравится пить «кул-эйд», вторые плюются, третьи сохраняют нейтралитет. Правда же такова: прежде чем составить мнение, мальчик должен пройти через «бетономешалку» культурных сигналов, определяющих его мысли, речь и поступки.

Теперь вернемся в класс, где мальчишки вскакивают с мест при виде Бэтмена или другого супергероя. Я спрашиваю, является ли он образцом для поведения юноши? Неудивительно, что мальчишки – за редким исключением – отвечают «нет». Потом я задаю такой вопрос: «Опишите человека, который влияет на людей или имеет высокий общественный статус. Его все должны “знать”. К его мнению прислушиваются, с ним соглашаются. Как он выглядит и как себя ведет?»

Ответы мы записываем на доске, на центральной части:

Далее я прошу: «Опишите человека невысокого статуса. Его, скорее всего, дразнят, унижают, игнорируют. На кого он похож? Как он ведет себя?» Ответы записываю на доске, на боковушках :

Это упражнение я называю «Соответствие центровым мужским стандартам» (здесь и далее использовано сокращение СЦМС), оно помогает выделить негласные правила поведения. Даже когда правила СЦМС выписаны на доске, мальчикам трудно признать, как сильно они влияют на их жизнь. Кого-то огорчает их несправедливость; кого-то приводит в ярость пункт «деньги». В том-то и смысл: выше всех в социуме стоит тот, у кого больше денег, пусть это и несправедливо. Затем я спрашиваю мальчиков, как они поведут себя в следующих ситуациях:

1. Есть компания из четырех друзей. Одного из них постоянно дразнят, ему это противно, но он молчит и терпит.

2. Звезда спорта хочет покинуть команду, но не находит в себе сил сделать этого.

3. Юноша не признаётся друзьям, что усердно занимается и получил пятерку за тест.

4. Юноша не признаётся друзьям, что подруга постоянно его унижает.

5. Юноша старается в школе изо всех сил, но боится признаться окружающим, как это его тяготит.

Тут уж мальчики соглашаются, что они в ловушке правил СЦМС.

Это упражнение не научит тому, как повысить социальный статус или обрести свое место в толпе. Нет, оно лишь заставляет понять, как незримые путы правил удерживают в рамках дозволенных эмоций. Они же не дают просить о помощи. Ущерб от них огромный: эти правила учат мальчика следовать ЦМС и презирать того, кто идет иным путем. Это упражнение показывает, как власть и привилегии работают там, где один человек верит, будто у него есть право невозбранно говорить за всех. Как обличенные властью унижают других и почему они выбирают те или иные инструменты унижения. Все потому, что вы сами верите: СЦМС дает больше власти над теми, у кого нужных качеств – а следовательно, и силы – не хватает. Такое разделение закладывает основу для прочих унизительных «-измов»: сексизма, расизма, снобизма и безотчетной ненависти к тем, кто как-то отличается от большинства (кому не хватает СЦМС).

Случается, «золотые» мальчики (и зачастую их родители), как и прочие привилегированные группы, не понимают истоков своих привилегий: власть ослепляет. Многие родители искренне верят, будто прививать сыновьям ЦМС – значит готовить сына к будущим великим свершениям. Им и в голову не приходит, что у этой практики своя цена: мальчик или окажется под страшным гнетом родительских ожиданий и, удерживаясь в заданных рамках, будет искать одобрения свыше. Или же он поверит в то, что соответствие норме якобы ставит его выше остальных (в этом он не признается, однако его поведение скажет само за себя). Как говорят Брэд и Джек (читай ниже), внутренний конфликт сводит с ума.

...

Странно, как прежде все мы пытались соответствовать этим критериям, зато теперь, в девятом классе, мне будто приходится выбираться из западни, в которую я сам себя загнал. Я вижу, как мои друзья убиваются, пытаясь соответствовать ожиданиям окружающих.

В восьмом классе я посещал католическую школу, где истинной верой была гомофобия. Самый крутой парень в классе обозвал меня геем; спор ему я проиграл, подмочив себе репутацию до конца года. Потом перешел в другую школу и перестал заниматься всем мало-мальски интеллектуальным и немужским: забросил шахматы и больше не писал для школьной газеты, начал играть в хоккей и вести себя как герой фильма «Зверинец» Блуто. Готов поспорить, что каждый второй парень в старших классах поступает точно так же. Это, конечно, не оправдание, но ведь никто ничего не хочет менять. Через два года мне поступать в колледж, и уж там-то мне успех обеспечен. Между тем, лишь мама, подруга и шестилетняя сестренка (а теперь и вы) знают мою страшную тайну: я веду себя как тупой мужлан только половину своего времени.

Помните, каждый мальчик – это личность. Вашему приятелю, например, может быть совсем не до правил СЦМС. Вероятно, он плевать на них хотел и все же продолжает взаимодействовать с толпой, которая всех и вся судит по этим самым правилам. Ваш друг тонет в потоке сигналов о том, каким должен быть настоящий мужчина.

К сожалению, простейший способ сойти за своего – это унижать и обижать девочек, а заодно и мальчиков, которые не действуют по правилам СЦМС. Взрослые сами подливают масла в огонь, день-деньской «мотивируя» сыновей к усердной работе, равняя слабость и отсутствие успехов с женственностью. Сами того не сознавая, мы покрикиваем на мальчиков: «Что ты подаешь, как девчонка?», или: «Кричишь, как баба!», или: «Не хнычь! Ты ведь мужчина!» (то есть слезы – это плохо, это слабость и удел девочек). Кто-то в свое оправдание скажет: «Ведь так оно и есть: мальчики подают лучше девочек. Девочки визжат громче мальчиков и плачут чаще». Таким образом, мы заставляем мальчиков проводить в уме параллель между несостоятельностью и девочками.