Как стать легендой - Льюис Хаус Страница 7
Как стать легендой - Льюис Хаус читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Хотя наши с Анхелем цели казались непомерными тем, кто нас окружал, и хронология наших усилий была разной, но в обоих случаях они определялись четкой конечной целью.
Если хочешь стать в чем-то великим, нужно иметь конкретное представление о том, чего именно ты хочешь, почему ты этого хочешь и когда ты хочешь, чтобы это случилось.
Все великие делают это, включая тех великих, о которых вы узнаете гораздо больше из остальных глав этой книги. Это был важнейший компонент пути Шон Джонсон к пьедесталу в Пекине, восхождения Кайла Мейнарда на гору Килиманджаро, превращения Рича Ролла из толстого одышливого юриста в ультрамарафонца мирового класса, создания Скутером Брауном одной из самых успешных фирм менеджмента в музыкальной индустрии и дороги, которую проложил себе мой брат в ряды великих мировых джазовых музыкантов. И это я перечислил лишь немногих. Кстати, наличие ви́дения – еще не все, что нужно, чтобы быть великим, счастливым или успешным, но зато без ви́дения совершенно точно невозможно стать ни первым, ни вторым, ни третьим.
Мы сосредоточились первым делом на создании ви́дения, потому что это самый важный шаг на каком угодно пути и для достижения любой цели, желанной для вас, во всякой сфере жизни. Но мы также должны четко представлять, что такое ви́дение.
Ви́дение – это не просто мечта. Мощное ви́дение возникает, когда мы объединяем свои мечты с набором четких целей.
Без того или другого мы склонны блуждать в бесцельном и лишенном ориентиров тумане, потому что мечта без целей – это всего лишь фантазия. А фантазии – это уже не ви́дение, а виде́ния, причем дурного, галлюциногенного рода, а отнюдь не реального.
Без реального ви́дения у нас нет идентичности. Наличие же реального ви́дения не только проясняет, чего мы хотим: оно определяет, чем и кем мы хотим быть. Когда я был маленьким, моим ви́дением было достичь статуса «всеамериканца», но на самом деле я хотел быть великим.
Для Анхеля те конверсы означали быть таким же, как все другие дети, – быть равным им – в тот момент его жизни, когда он чувствовал себя отличным от любого из них. Большинству из нас может быть созвучно желание заиметь что-то стильное, такое, что есть у наших друзей; но лишь немногие из нас, вероятно, способны понять, какими могут быть буквальные и фигуральные трудности с идентичностью в столь юном возрасте. Когда Анхель впервые пошел в школу, опекунша представила мальчика директору, назвав его Анджело, хотя это было не его имя. В 1950-х годах в Нью-Йорке легче было жить, если тебя считали итальянцем, а не кубинцем. Только когда он стал самостоятельным и поступил в колледж, ему удалось наконец убедить людей называть его так, как он хотел называться.
– Я просто принял твердое решение, – рассказывал он мне. – «Нет, это не мое имя. Мое имя – Анхель. Вы можете называть меня хоть ангелом, пока не выясните, как произносится мое имя, но я облегчу вам задачу и просто скажу об этом сам. Анхель – Ан-хель. Я даже не попрошу вас выговаривать его с правильным произношением».
Но дело было не только в правильном произношении имени; дело было еще и в создании своей жизни. Обладать собственным именем – вот что ему было нужно.
Анхель жаждал стать кем-то на своих условиях, в согласии с собственным представлением о том, кем он был (и есть по сей день), а не с тем, как записал его на листке бумаги какой-то школьный администратор, даже если у его опекунши были самые благие намерения. Видите ли, идея, которая может казаться обычной некоторым из нас сегодня, – учиться в колледже, получить хорошую работу, владеть красивым домом – была для человека с таким происхождением, как у Анхеля, не просто необычной, но и совершенно сумасшедшей в те времена, на которые пришлось его детство. Особенно если он настаивал на принятии другими своего кубинского иммигрантского наследия как раз в то время, когда в холодной войне наметилось резкое похолодание.
Рассказ Анхеля о его детстве сделал это различие ясным для меня. В нем раскрылись неустанные пламенные амбиции, жизнь, устремленная к истинным достижениям. Быть равным среди равных, быть кем-то, быть великим. Но великим не в том более традиционном смысле, опирающемся на достижения, в каком пытался быть великим я. Величие Анхеля относилось к жизни, к образу жизни.
Может показаться, что у Анхеля было два совершенно разных ви́дения: одно – быть точь-в-точь таким же, как и все остальные, другое – быть самому себе хозяином. Но в действительности они оба являются сторонами одной медали. Они объединяют то, чего он хочет, с тем, кем он хочет быть. Это и есть сущность идентичности. Так же как объединение ваших мечтаний с целями есть сущность реального ви́дения, унификация ви́дения позволяет вам пулей пронестись мимо того, что другие люди считают вашими ограничениями.
За пределами этих ограничений величие и живет. Не выяснив, чего вы хотите в этой жизни и кем хотите быть, вы, вероятнее всего, не выпутаетесь из силков этих ограничений. Ни один путь к величию не требует довольствоваться меньшим, чем то, чего вы хотите на самом деле.
Давайте вернемся к тому ужину, за которым я познакомился со Стивом. Стив думал, что его мечта – стать физиотерапевтом, к примеру, в армии или профессиональной спортивной команде. На самом же деле его мечтой было жить у моря и работать дома по нескольку часов в день, чтобы всегда быть рядом со своей семьей. Неудивительно, что из-за моих расспросов он растерялся. Он не был уверен, что его желания осуществимы, потому что не сознавал, что быть физиотерапевтом – не его мечта; это была просто одна из целей на пути и средство для осуществления его настоящей мечты. А после достижения этой цели он хотел контроля над своей жизнью и роскоши видеть своими глазами, как растут его дети. Как только это становится ясно, появляется возможность разработать реальный план, как к этому прийти.
– Трудность состоит в том, чтобы суметь спроецировать себя в будущее, для которого у тебя нет точки отсчета, – говорил мне Анхель, когда мы обсуждали его детство. – Если ты рос в обеспеченной, надежной семье среднего класса, где у тебя была новая машина, жил в красивом доме и время от времени позволял себе шикарные каникулы (заметь, я не говорю ни о чем экзотическом, я говорю об американской мечте для среднего класса). Так вот, для меня в детстве это было абсолютной страной грез. Это было то, что я видел по телевизору в сериале «Предоставьте это Биверу». Тот дом на телеэкране был для меня настоящим дворцом, и я с трудом смог бы убедить себя, что мне может найтись там место.
Прославленный полководец Второй мировой войны и французский президент Шарль де Голль, по слухам, говорил: «Величие – это дорога, ведущая к неведомому». И он был прав, но, как мне кажется, лишь отчасти. Дело не в том, что неизвестно, как выглядит это самое величие; неведомым остается ваше ощущение в тот момент, когда вы к нему придете. И с этим у очень многих учеников «школы величия», включая меня, возникают трудности, когда мы только-только начинаем свой путь. Величие – это для каких-то других людей: они уже сделали для него все необходимое. Они по какой-то причине его заслуживают. А я кто такой? Что я такого сделал, чтобы думать, будто я могу совершить эти великие дела? Я же просто Льюис из Огайо, или Стив из Лос-Анджелеса, или Анхель из Бронкса.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии