Теории сознания - Стивен Прист Страница 66

Этот отрывок нуждается в прояснении. Схоласты, или средневековые ученые, разработали католическую философию в пределах, по сути, аристотелевской системы мышления. Под "внутренним существованием" (inexistence) объекта Брентано имеет в виду то, что объект нашей мысли или восприятия может в действительности и не существовать независимо от них. Он не склоняется к тому мнению, что то, к чему относится наш опыт, существует независимо от самого опыта. Оно могло бы зависеть от акта осознания своего собственного существования. Под "имманентной предметностью" Брентано подразумевает существование в качестве объекта осознания (awareness). To, о чем существует чей-либо опыт, не тождественно с самим этим опытом, даже если бы оно и не могло существовать в отсутствие этого опыта. В целом учение о том, что все ментальные феномены (и только они) направлены на объект, есть учение об интенциональности. Интенциональность – это свойство или характеристика ментального быть "о чем-то". Например, бессмысленно говорить, что имеет место просто восприятие, а не восприятие того или иного (даже если данное восприятие иллюзии или галлюцинации). Также мало смысла в разговоре о том, что имеет место просто мышление, а не мышления о том или ином (даже если то, о чем мыслят, есть нечто воображаемое). Подобные ментальные феномены, как и все другие, являются интенциональными или же демонстрируют интенциональность. Объекты различных ментальных актов суть их содержание: то, что воспринимается, то, что желают и т.д.:

Любой психический феномен содержит в себе нечто в качестве объекта, хотя и не одинаковым образом. В представлении нечто представляется, в суждении нечто утверждается или отрицается, в любви любится, в ненависти ненавидится, в желании желается и т.д. (Ук. изд., с. 33).

Брентано чувствует, что наконец-то он нашел надежный критерий для проведения различия между ментальным и физическим:

Это интенциональное существование свойственно исключительно психическим феноменам. Никакой физический феномен не демонстрирует ничего подобного. Тем самым мы можем дать дефиницию психическим феноменам, сказав, что это такие феномены, которые интенционально содержат в себе какой-либо предмет (Ук. изд., с. 34).

Если это верно, то Брентано, в конце концов, нашел позитивное определение "ментального". Он сказал, чем же является на самом деле ментальное.

Существует два очевидных способа критики данного определения, и Брентано знает о них. Во-первых, можно было бы утверждать, что существуют не интенциональные ментальные феномены, и, во-вторых, можно было бы утверждать, что существуют нементальные феномены, являющиеся, тем не менее, интенциональными. Например, может оказаться, что существуют интенциональные физические феномены. Нам предстоит проанализировать каждое утверждение в отдельности.

Некоторые современники Брентано выдвигали следующее возражение: хотя и приемлемо, что мысли и желания обладают интенциональными объектами, переживания вроде удовольствия и страдания таковыми не обладают. Вы можете переживать удовольствие и страдание, и это все, что касается вашего состояния. Ваше страдание не направлено на объект, подобно восприятию. Чтобы сделать понятным это возражение, мы должны провести ясное различие, которое Брентано принимает. Это различие между объектами ментального состояния и причиной ментального состояния. К примеру, причиной чьей-либо депрессии могло бы быть некоторое состояние мозга, но объектом депрессии могла бы быть необходимость выполнить определенные задачи. В этом случае ясно, что то, к чему относится чья-либо депрессия, не есть состояние чьего-либо мозга, даже если оно является причиной депрессии, так что причины и интенциональный объект могут различаться. Поэтому когда возражают, говоря, что феномены удовольствия не являются интенциональными, то этим отнюдь не утверждают, что у них нет причин.

Ответ Брентано на это возражение сводится к тому, что больше переживаний являются интенциональными, чем мы были бы готовы признать: "Некоторые чувства, несомненно, относятся к предметам" (Ук. изд., с. 34). Он имеет в виду случаи, когда мы довольны X, сожалеем относительно Y, печалимся о Z. Как он говорит, "и язык сам указывает на это посредством выражений, которыми он пользуется" (Ук. изд., с. 34). Тем не менее ему приходится признать, что определенные феномены, например настроения, не представляются в прямом смысле интенциональными. Представьте, что вы находитесь в состоянии депрессии или веселитесь и нет ничего конкретного, в отношении чего вы находились бы в депрессии или веселились (хотя, несомненно, существовала бы причина вашего состояния). Решение Брентано этой проблемы заключается в том, чтобы сказать, что подобные ментальные феномены в некотором смысле указывают на самих себя. Феномен сам по себе является собственным интенциональным объектом. Подобное решение представляется мне достаточно изобретательным и, возможно, ложным. Например, если вы находитесь в состоянии депрессии, вы отнюдь не испытываете депрессию от того, что находитесь в состоянии депрессии. Если вы чувствуете радость, ваша радость не направлена на саму себя. Она не рассматривает себя как свой интенциональный объект. Брентано, однако же, удовлетворен своим ответом и говорит:

Итак, мы с полным правом можем рассматривать интенциональное существование объекта как общее свойство всех психических феноменов – как свойство, отличающее этот класс явлений от класса явлений физических (Ук. изд., с. 35).

Могут ли существовать физические феномены, демонстрирующие интенциональность? Думаю, могут. В прямом смысле многие физические события направлены на объект. Человек стреляет из винтовки по мишени, наносит удар по подвесной груше, указывает на дерево. Также и многие биологические механизмы являются, функциональными в смысле "целенаправленности": растение наклоняется к тропинке, чтобы быть на свету. Направленность на объект существенно важна для описанных мной физических событий. Если это верно, то "направленность на объект" не является неким уникальным свойством ментальных феноменов. Я полагаю, что "внутреннее существование объекта" не является исключительной чертой ментального: механический робот будет продолжать делать движения руками, приспособленные для складывания объектов, когда больше уже не будет самих объектов для складывания. Если ментальное и физическое должны отличаться по принципу "все или ничего", как того желал бы Брентано, то необходимы дополнительные характеристики ментального.

Брентано продолжает обсуждение отличия ментального от физического и за пределами своего собственного решения. Он обсуждает еще три явно соперничающие с его точки зрения: точку зрения, что только ментальные феномены могут восприниматься внутренним сознанием; точку зрения, что наше знание о собственных ментальных состояниях особенно достоверно и непогрешимо, и точку зрения, что только ментальное в некотором смысле сугубо индивидуально (private). Излагая свою собственную теорию интенциональности, он принимает первую точку зрения, полностью отвергает вторую и с некоторыми оговорками принимает третью.

ВНУТРЕННЕЕ СОЗНАНИЕ

Критерий "внутреннего сознания" формулируется Брентано следующим образом:

Вот еще одна характерная черта, общая для всех психических феноменов: они воспринимаются исключительно во внутреннем сознании, в то время как физические феномены даны лишь во внешнем восприятии (Ук. изд., с. 35).