Обучение тишиной - Евгений Трубицин Страница 5

Мне показалось, что после произнесения этих слов, мой ум впервые успокоился и перестал оценивать китайца на предмет своей выгоды.

— Так я не понял вы будете меня учить вниманию или нет? — Эти слова я попытался произнести со всем уважением, на которое был способен.

— Я же тебе пытаюсь объяснить, что научить этому нельзя. Я могу дать только некоторые инструкции и изредка удерживать тебя от многочисленных ловушек, которые содержат эти тренировки. К тому же наши занятия не займут у меня много времени. От силы недели две. Поэтому я пойду тебе на встречу. — произнес китаец так, будто делает мне огромное одолжение.

Услышав про ловушки я насторожился и спросил:

— Это обучение может быть опасно?

— Да, опасность, что ты заснешь, но будешь думать, что проснулся.

Совершенно сбив меня с толку, он продолжил:

— Люди, которые занимаются всякими медитациями и тому подобной ерундой, очень часто начинают грезить наяву. Представлять, что они добились больших успехов и некоторые могут даже начать учить других. Одна из основных ловушек, что встречается на этому пути — скормить все своему ложному я.

— Ложное я — это наверное какие-нибудь плохие черты характера? — попытался угадать я.

— Ложное я — это все, что ты о себе думаешь, все знания, которые ты получил, твое прошлое, характер, с так называемыми, плохими и хорошими чертами и в первую очередь — твой ум. В общем, проще сказать, что не относится к ложному я, чем наоборот.

— И что же к нему не относится?

— Для тебя, к нему относится всё. Всё, что бы ты не увидел или не воспринял, будет поедаться ложным я. И увеличивать его. Все твои увлечения, интересы, желания существуют только для того, чтобы взращивать свою ложную личность. А вот, чтобы освободиться от этого паразита и поставить его на место, где ему и следует быть — на привязи, и нужна тренировка внимания.

— Не знаю, я не ощущаю никакого ложного я. У меня конечно есть несколько отрицательных черт, но в целом, я бы сказал, что хороший человек.

— Как раз всё, что ты произнес и напело тебе ложное я. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, будет совершаться либо ради защиты, либо ради раздувания ложной личности. Она царь и бог в нашем обществе. — он сделал небольшую паузу, позволив передохнуть моему неуспевающему уму.

— Чтобы тебе было проще понять, считай, что ложное я — это твой ум. И любые мысли, которые приходят тебе в голову, работают только на него.

— А есть мысли, которые не служат ложному я? — неожиданно для себя, задал я вопрос.

— Есть конечно. Бывает, что мысли рождаются из чистой импровизации, не основываясь на прошлом опыте. Будто ты получил информацию не из памяти, а непонятно откуда. Когда твой ум пуст, такое может случиться. Хотя я бы на твоем месте не забивал этим голову. Рановато. — ответил старик и зевнул.

Внезапно, пока я выдумывал очередной вопрос, в двери мелькнула какая-то девушка и китаец, преувеличенно артистично, хлопнул себя по лбу и произнес:

— Извини, я совсем забыл, у меня на сегодня назначена встреча. Приходи завтра к окончанию тренировки, если конечно тебя не интересует махание руками — с озорным взглядом, произнес он.

Я уже поднялся со стула, когда вспомнил, что не спросил имени у этого загадочного китайца.

— А можно узнать ваше имя? — как нечто само собой разумеющееся, спросил я.

— Вот тебе и первое задание, переставай называть все, что видишь. Я перед тобой, и то, что я есть в данный момент — ты наблюдаешь. Имя никак не отражает меня, но как только я его скажу, ты начнешь сразу же заменять меня им и думать как об очередном Пете или Степе. Поэтому, но только на крайний случай, я буду для тебя учитель, а ты — ученик. Или, чтобы мне не запутаться — ученик номер семь — разразившись смехом, проговорил он.

Попрощавшись, я вышел из здания и направился домой, чувствуя себя, словно получил тяжелым мешком по голове. Мысли не хотели складываться и раз за разом рассыпались, оставляя меня наедине с пустотой.

* * *

Придя домой, я по-обыкновению зашел в свою комнату и принялся обдумывать последние события. Почему-то, меня очень заинтересовали слова о ложной личности. Что она из себя представляет, да и вообще существует ли? Раз за разом прокручивая в голове разговор с китайцем, я все сильнее чувствовал в этой идее что-то близкое. Но внезапно зазвонил телефон и увлекшись диалогом, я забыл об этом и отправился на подготовительные курсы в институт.

Мне приходилось преодолевать внушительный путь трижды в неделю для подготовки к вступительным экзаменам и сегодня, я как всегда стоял на остановке, ожидая нужного автобуса. Прождав около десяти минут, я присел на лавку внутри остановки. Рядом сидела бабушка и что-то периодически вытаскивала из целлофанового мешочка, затем отправляя это в свой морщинистый рот. Неожиданно бабушка поднялась и стала производить какие-то странные действия. Я толком не видел, что она делает, так как был погружен в свои мысли и наблюдал ее только краем глаза. Но движения старушки стали, как мне показалось, чересчур экстравагантными и я решил все-таки посмотреть в чем дело. Бабушка, как ни в чем не бывало, пыталась расколоть, положенный на асфальт грецкий орех, и остервенело наступала на него своим старым сапогом. После нескольких попыток ей это удалось и из треснувшей скорлупы на землю рассыпалось несколько кусочков. Ни секунды не раздумывая, она подняла содержимое ореха и спокойно отправила себе в рот. Правда, надо отдать ей должное, скорлупу она тоже забрала, видимо не желая мусорить.

Наблюдая за ней, я ощущал сильный стыд и дискомфорт, будто сам совершал эти действия. Раньше я бы не обратил внимания на эти ощущения, но тогда в уме всплыл разговор со стариком, точнее его слова про ложную личность. Я точно знал, что никогда бы не смог провернуть подобное на улице. И самым страшным во всем этом для меня был не грязный орех и не страх чем-нибудь заболеть. Я боялся другого — осуждения других людей и их оценки. Ни это ли та защита, про которую говорил мне китаец? Постоянная боязнь упасть лицом в грязь.

— «Но почему обычная старушка может того, что мне не под силу? Видимо потому, что ей уже не важно мнение окружающих, она свободна от него.

Я чувствовал, что в уме созревает нечто существенное и продолжил рассуждения.

— «Получается, что я, большую часть своей жизни ограничиваю себя. И не только в каких-то излишних или странных действиях, но даже в необходимых.»

В моем уме сразу же вспыхнули несколько примеров: боязнь отпроситься в туалет посреди урока в школе, страх заговорить с понравившейся девушкой, опасность выглядеть глупо при разговоре с незнакомыми и тем более со знакомыми людьми. Примеров появлялось все больше и больше, ни дня я не проводил без какого-либо страха, без чего-то, что ограничивало меня вездесущими привычками и принципами.

— «Наверное то, что постоянно боится и есть ложная личность. Она требует постоянной защищенности, поддержания сложившегося давно, образа.»