Живой ум. Преодоление ментальных, эмоциональных и профессиональных ограничений - Ингрид Каммингс Страница 5

Получив бессистемное «профессиональное» образование, я обнаружила, что моя тяга к свободным искусствам проявилась как желание учить других. В результате я стала преподавать английский, журналистику и связи с общественностью в университете. Я видела, что студентам внушали как прописную истину, что необходимо выбрать профилирующую специальность как можно раньше и «стать специалистом или умереть». На моих глазах все попытки разносторонне тренировать ум подавлялись в зародыше. Такое же печальное наблюдение я сделала, когда вела курсы для взрослых вольнослушателей – постоянно возрастающее отклонение в сторону профессиональной специализации противоречит интересам людей с острым умом.

В конце концов, моя жизнь изменилась к лучшему. Я основала собственную фирму по связям с общественностью, которая вызывала у некоторых удивление тем, что ее деятельность не укладывалась в рамки ни одного узкого ограниченного сегмента рынка. (Как вы уже, наверное, догадались, мне гораздо больше нравится работать с клиентами в разнообразных областях.) Это веселее, интереснее и это отражает то, как устроен мой ум. Заодно я продолжала преподавать. Как преподавателя меня все больше огорчало отсутствие интереса и, если хотите, уважения к междисциплинарному обучению. И я решила, что если мне не дадут организовать такие курсы, на которых я сама всегда хотела учиться, то я найду для них другое место, не санкционированное университетом. Поэтому я разработала ряд мастер-классов, семинаров и обеденных семинаров и предлагала их в образовательные группы, местные академии лидерства, церкви, молодежные лиги, книжные магазины и тому подобные места. Никаких степеней, никаких прибылей – только образование.

Мастер-классы, в результате, превратились в мой салон поклонников да Винчи, где программой вечера стали тематические беседы и обмен идеями. Там зародилась идея этой книги, когда я поняла, что занималась перекрестной тренировкой ума мужчин и женщин, которые обнаружили, что удовлетворять жажду знаний – это именно то, что им всегда было нужно: от этого они чувствуют себя лучше. И, кроме того, они чувствуют себя лучше в жизни вообще и в профессии в частности.

Естественное развитие этой деятельности привело к тому, что мои публичные выступления начали пользоваться популярностью благодаря вновь появившемуся интересу к первому в истории человеку Возрождения Леонардо да Винчи. Затем я стала создателем и ведущей популярного еженедельного радио-шоу под названием «Салон Рубикон» (WICR-FM, Индианаполис), в котором я рассказывала об интересных людях нашего штата и страны вообще, прославившихся достижениями в различных областях.

В последние несколько лет я отметила не столько неожиданную, сколько тревожную тенденцию. Работая радиоведущей, журналистом, лектором и корпоративным тренером, я замечала растущую тревогу и беспокойство среди самых специализированных из моих студентов, друзей и знакомых. Это люди, которые по праву находятся на вершине профессии, отлично работают на высокоспециализированных местах с громкими названиями, но эмоционально они оказались в мертвой зоне. Их работа – единственное, что они себе представляют и на что они могут рассчитывать как на источник удовлетворения в этом неопределенном мире, основа основ, подлинная ценность – их источник существования, – просто не может им больше ничего дать. Мне пришло в голову, что причина кроется в том, что они не получали достаточно умственной нагрузки – как на работе, так и в свободное время. Их профессии, хотя и высокооплачиваемые, престижные и многозначительные (по крайней мере, на сторонний взгляд), стали скучными, обыденными, утомительными, приевшимися и однообразными. По иронии судьбы, люди, которые способны сделать энергичную карьеру в узкоспециализированных профессиях, а это обычно самые умные и востребованные из нас, птицы высокого полета, которые задумываются над вопросами бытия, – именно они первыми увязают в трясине. Вспомните ваших одноклассников. Самые умные и способные, скорее всего, выбрали медицинский или юридический институт, помните? Возможно, вы из их числа. Они уютно устраиваются и начинают благоденствовать в качестве врачей или адвокатов, но эти сверхспособные «чудо-дети» рискуют к середине жизни впасть в дистимию – затяжную депрессию, – потому что большую часть умственной энергии они направили в узкие рамки выбранной специальности.

К написанию этой книги меня подтолкнуло острое желание расширить жизненные границы, жадное стремление к тому, что можно еще узнать, сделать, увидеть, кем стать. После того как я познакомилась с читательским исследованием Девида Денби и его бестселлером «Великие книги: мои путешествия с Гомером, Руссо, Вульфом и другими вечными писателями Запада», я не могла уже просто сказать: «Наверное, приятно иметь возможность развлекаться таким образом». Мне захотелось последовать его примеру, воспользоваться его опытом, чтобы создать собственное произведение. Но я не хотела ограничиваться одним только чтением великих творений. Я хотела узнать, смогу ли я следовать собственному «Великому учению» в контексте моей лихорадочной деловой и личной жизни.

Надо признать, что даже в случае провозглашения свободных искусств одним из профилирующих предметов в колледже, никто не застрахован от кризиса среднего возраста, когда мрачно задаешься вопросом: «И это все, что есть?» Даже знатоки свободных искусств подвержены меланхолии. Их, как и всех остальных, поглотит всепожирающая скука ежедневной рутины. В действительности, возможно, гуманитариям, историкам и ценителям английского языка придется еще хуже, поскольку они отведали изысканных блюд с богато накрытого стола, прежде чем были вынуждены сесть на безвкусную диету из скучной жидкой кашки.

Один из весомых доводов в пользу того, чтобы отныне стремиться стать гармоничным и всесторонне развитым нонконформистом, состоит в том, что вы, скорее всего, уже знаете, что любое знание хорошо в свое время. Конечно, я так и не прочла «Гордость и предубеждение» [3]в старшей школе, но я все равно ничего бы не поняла. И это относится не только к литературе. В семнадцать лет я была еще недостаточно взрослой, мне не хватало жизненного опыта, чтобы оценить большинство вещей. Суть в том, что мы впитываем культуру, только когда мы к этому готовы. Мой друг, который все-таки выбрал латынь в старшей школе, заявил, что «это пустая трата времени». В семнадцать лет латынь ему не давалась. Теперь он сыт ею по горло. Мне в старшей школе не давалась «Гордость и предубеждение». Теперь я бьюсь над Джейн Остин как над разгадкой Розеттского камня.

С течением времени мои идеи о том, как «оживить» мой ум, складывались в единую картину. Интуитивно я осознавала, что мне удалось ухватить нечто важное. Мой ум становился сильнее и подвижнее. И то же происходило с умами (и в жизни) тех, кого я тренировала. Но нужно было поговорить с учеными, которые занимаются исследованиями человеческого мозга, чтобы подтвердить догадку о том, что существует связь между перекрестной тренировкой ума и предотвращением умственного истощения. И, разумеется, нейробиология пролила свет на вопрос о перекрестной тренировке мозга. Книга «Живой ум» целиком и полностью основана на современных исследованиях в области нейробиологии: перед нами открывается волнующая возможность создать более совершенный мозг и, значит, качественно обогатить нашу жизнь.