О пользе лени. Инструкция по продуктивному ничегонеделанию - Эндрю Смарт Страница 5

Рильке и не догадывался, сколь точной окажется его метафора «отзвуков» в нейрофизиологии почти век спустя. Как мы убедимся, нейронные ансамбли в мозге буквально вибрируют, даже когда мы ничего не делаем. По сути, некоторые группы нейронов в «узлах» многочисленных сетей нашего мозга работают интенсивнее, когда мы отдыхаем. Это недавнее открытие, насколько я знаю, еще не получило широкую известность. Моя книга побуждает читателей принимать идею отзвуков всерьез и использовать нейронауку в качестве важного повода, чтобы не напрягаться. Один из величайших парадоксов современной жизни заключается в том, что технологии, при всех их преимуществах, в действительности забирают у нас досуг. Теперь мы на связи 24 часа в сутки и 7 дней в неделю. Праздность стала анахронизмом.

«Сеть состояния покоя», или «сеть пассивного режима работы мозга», была открыта неврологом Маркусом Райхлом из Университета Вашингтона в Сент-Луисе в 2001 году. Эта сеть включается, когда мы бездействуем. Райхл заметил, что, когда участники его экспериментов лежали в томографе и выполняли сложные задания на мышление, активность некоторых участков мозга снижалась. Он удивился, ведь раньше считалось, что во время познавательных задач активность мозга должна лишь нарастать относительно других заданий или «базового уровня». И Райхл решил изучить, как ведет себя мозг между экспериментальными заданиями. Исследователь обнаружил особую сеть, активность которой увеличивалась, когда люди «отключались» от внешнего мира. Когда нужно выполнить скучное задание в эксперименте с фМРТ (функциональной магнитно-резонансной томографией), например, запомнить список слов, некоторые зоны мозга становятся более активными, а другие — менее. Тут нет ничего необычного. Однако если человек просто лежит в томографе, закрыв глаза или уставившись в экран, мозговая деятельность не снижается. Просто зоны активности меняются местами. Та, что подавляется во время заданий, включается при отдыхе. Это сеть состояния покоя. С тех пор были опубликованы сотни статей по исследованиям мозговой активности во время отдыха. Открытие сети пассивного режима работы мозга вызвало много восторгов и споров.

Многие области мозга выполняют строго определенные функции. Например, зрительная кора обрабатывает зрительную информацию, а миндалевидное тело дает сигналы опасности и помогает нам решить, бежать или сражаться. Сеть состояния покоя предназначена для того времени, когда мозгу не нужно волноваться о грабителе или приложениях iPhone. В отсутствие каких-либо дел сеть состояния покоя включается и начинает болтать сама с собой (то есть с вами). Она обладает устойчивым мозговым субстратом с незначительными индивидуальными вариациями. Сеть состояния покоя отвечает за витание в облаках, или мечты. Она активна, когда вы нежитесь на травке в солнечный полдень, прикрываете глаза или смотрите в окно на работе (если вам повезло и у вас на работе есть окно). Что самое любопытное, ускользающие моменты вдохновения возникают гораздо чаще у людей, которые дают своим сетям состояния покоя возможность вибрировать.

Идею о сети состояния покоя трудно принять многим психологам и нейрофизиологам, ведь фундаментальная посылка нейропсихологии мышления состоит в том, что, если не стимулировать мозг внешним сигналом, любая фиксируемая мозговая активность — всего лишь шум. Как может существовать устойчивая мозговая сеть для безделья? Сейчас между психологией и нейробиологией ведется спор о значении сети пассивного режима работы мозга. Многие психологи считают мозг преимущественно рефлекторной структурой, которая лишь отвечает на текущие требования среды.

Поэтому некоторые ученые убеждены, что изучать мозг в покое — бесполезная трата времени. Есть и еще более радикальная позиция: мозг отвечает на внешние события с так называемого «базового уровня». Иными словами, то, что наш мозг делает, пока мы бездельничаем, не может интересовать науку: если мы бездействуем, то и наш мозг тоже. Есть много причин, почему эти взгляды все еще трудно опровергнуть, и одна из наиболее важных — удобство допущения, что все, что случается вне тщательно контролируемого эксперимента, — лишь шум, который ученый может благополучно не замечать. Другая причина заключается в том, что большинство психологов и нейробиологов сопротивляются идеям о деятельности мозга, которые возникли вне их научных сфер. А сеть пассивного режима работы мозга идеально вписывается в так называемую теорию сложности, к которой мы вернемся в главе 5.

Но, похоже, мозг вовсе не ждет очередной стимуляции. Скорее, он постоянно и спонтанно активен. Он поддерживает работоспособное состояние, объясняет, отвечает, предсказывает. По сути, мозг использует больше сил для спонтанной, внутренней деятельности, чем для выполнения специфических задач, таких как помножить восемь на семь или заполнить ячейки в электронной таблице. По мнению известного нейрофизиолога Дьердя Бужаки, профессора Ратгерского центра молекулярной и поведенческой нейрофизиологии, мозговая деятельность в основном порождается изнутри. Внешние стимулы обычно вызывают лишь незначительные отклонения от внутренне контролируемой программы. Не поймите превратно: внешние воздействия крайне важны для здорового развития мозга. Мозг не может развиваться в изоляции, ему нужна «калибровка» внешним миром — через опыт. И, тем не менее, мозг как сложная система поддерживает баланс, создавая нейронные сети самостоятельно. Я уже говорил, что теории, на которых основываются эти модели работы мозга, возникли за пределами психологии и нейрофизиологии, а именно в науке о сложных системах и в физике. Мы только начинаем понимать, что в действительности означает спонтанная активность мозга. Мы узнаем больше о состоянии покоя и его роли в творчестве в главах 2 и 6.

Однако выходит, что восприятиям, воспоминаниям, ассоциациям и мыслям необходим покой, чтобы они смогли совершить путешествие по мозгу и создать новые связи. Восточные традиции учитывают это в медитативных практиках вот уже тысячи лет. В буддизме монахи учатся умиротворению. Но западное общество внушает нам, что каждый миг должен быть наполнен активностью. В самом деле, в США быть максимально занятым — чуть ли не нравственный долг. Я постараюсь показать, что для определенных операций, которые так любит наш мозг (например, для творческих надсистемных решений), нам самим нужно приложить совсем немного усилий.

Когда наш мозг попадает под обстрел таких стимулов, как письма по электронной почте, телефонные звонки, текстовые сообщения, обновления Facebook, поручения, разъезды, разговоры с начальством, списки необходимых дел и прочая, он занят тем, что нейрофизиолог Скотт Макейг, глава Центра нейроинформатики Сварца в Ла-Хойе, штат Калифорния, называет «вызовом момента». Безусловно, крайне важно уметь отвечать на ситуацию мгновенно. Порой наша жизнь зависит от способности успешно противостоять испытанию. Однако если из таких мгновений складываются дни, месяцы, годы, мозгу не остается времени на создание новых связей между вроде бы неродственными явлениями, на то, чтобы отследить закономерности, породить новые идеи, — иными словами, чтобы творить.

Такие мыслители, как Бертран Рассел, Райнер Мария Рильке и Оскар Уайльд, нащупали то, что лишь сейчас открылось современной нейронауке. И они, и многие другие авторы не уставали убеждать читателей: человек развивается только благодаря отдыху. Это звучит неожиданно, в конце концов, нас с малолетства учили, что «лень — мать всех пороков». Но, судя по тому, что мы узнаем из новейших исследований, наше душевное благополучие и физическое здоровье ухудшаются при увеличении рабочих часов не случайно.