Развитие интуиции. Как принимать верные решения без сомнений и стресса - Гай Клакстон Страница 5

В истории психологии как науки (проекта р-состояния, если можно так сказать) полно теорий о том, как работает память. Они объясняют, например, как делается количественное предсказание в мудреных лабораторных опытах, но игнорируют почти все, что людям интересно узнать о способностях запоминания. Во время работы над докторской диссертацией по проблемам памяти я перестал говорить с новыми знакомыми на эту тему, потому что каждый раз мне начинали задавать огромное количество интересных вопросов, которые совершенно никакого отношения не имели к моему исследованию.

Р-состояние требует буквального и точного значения языковых средств и склонно с подозрением относиться к тому, что воспринимается как неясный мир чувств и образов. Рассудок говорит, что если проблему вообще можно понять, то ее можно понять четко и однозначно. Признаки понимания, которые остаются скрытыми и неясными, согласно понятиям р-состояния, только лишают нас понимания; они должны полнее объяснять смысл, в противном случае ими можно пренебречь. Поэзия не несет ничего, что в конечном счете нельзя выразить в прозе четче и лучше, а риторика – это бедная родственница осмысленного объяснения.

Р-состояние связано с концепциями и обобщениями, с теми областями, где можно применять правила и принципы. В р-состоянии отвлеченность ценится выше индивидуальности. Оно работает с тем, что характерно или типично для вида. Здесь речь идет о понятиях «рабочая сила», «рациональный потребитель», «типичный учитель», «окружающая среда», «праздники» или «чувства». Даже отдельные личности воспринимаются как обобщения, собрания характерных черт или свойств. «Джон Мейджор» и «Шер» такие же абстрактные понятия, как «национальный долг» и «правила регби». Идея, что истина может происходить из закрытого, устойчивого, но легкомысленного отношения к единичному объекту, чужда р-состоянию.

У языка обязательно есть определенная скорость, временные рамки, и он основан на приобретенных знаниях, поэтому р-состояние работает там, где язык может быть обнаружен, воспроизведен и использован. Если слишком ускорить речь, то ее будет невозможно разобрать. Если мы ее замедлим больше, чем можно, она тоже утратит смысл. (Винтажные виниловые пластинки, рассчитанные на скорость 45 об / мин и проигранные на скоростях 33 или 78 об / мин, прекрасно демонстрируют это явление.) Те состояния мозга, при которых он работает очень медленно (или, если уж на то пошло, очень быстро), по этой причине не могут работать со знакомыми инструментами – словами и предложениями. Им нужен другой контекст, другие элементы – или, вероятно, совсем не нужны элементы сознания. И без «бегущей строки» внизу «экрана сознания» может появиться чувство потери контроля и невозможности прогнозирования, которое приводит в замешательство. Таким образом, р-состояние поддерживает в нас чувство уверенности, что мы отдаем себе отчет в том, что делаем и о чем думаем, то есть действуем намеренно, а не спонтанно.

Р-состояние хорошо справляется, когда нужно решить проблему, которая воспринимается как совокупность частей, каждую из которых можно определить отдельно. Языку свойственно все анализировать и раскладывать по полочкам. Если смотреть на окружающее сквозь призму языка, то мир будет виден в разных проекциях, его как будто можно разобрать на отдельные концепции, которые кажутся нам реальными и которые можно проанализировать в терминах отношений между этими концепциями. Большинство традиционных наук настолько точны именно потому, что работают с миром точных понятий. Но когда внимание разума направлено на экологические или системные задачи, слишком сложные, чтобы их разложить без серьезного искажения, то очень скоро достигаются пределы лингвистического и аналитического подхода р-состояния. Это может быть любая ситуация, если она связана с органическим, а не с механическим миром.

Исследования, связанные с синергетикой, частично объясняют, что р-состояние теоретически не способно найти объяснения таким сложным системам, как погода или поведение животных в дикой природе. Вместе с подъемом новых наук должна произойти переоценка медленных путей познания и интуиции как необходимого дополнения рассудка.

Тот факт, что язык может справляться только с небольшим количеством сложностей, легко продемонстрировать. Давайте посмотрим на предложение: «Эколог ненавидел бухгалтера», – очень легко понять, о чем речь.

Теперь возьмем другое предложение: «Бухгалтер эколог ненавидел оскорбил официанта», – все еще довольно понятно. И еще одно (грамматически правильное): «Официант бухгалтер эколог ненавидел оскорбил любил священника», – понимание начинает понемногу ускользать. А чтобы понять: «Священник официант бухгалтер эколог ненавидел оскорбил любил вступил в тайное общество», – придется приложить немалые усилия.

Нужно искусственно создавать схемы для восприятия такого предложения, если есть желание преодолеть пределы памяти и понимания, которые тут обнаружились. Если не представить это в виде схемы, то потребуется немало сил, чтобы разобраться, кто все эти люди и кто кого оскорбил. Р-состояние, растянутое до предела, становится громоздким и негодным.

Вот еще два примера, когда предложения, безупречные с точки зрения грамматики, на практике едва ли постижимы.

1. Не может быть доказано утверждение, к которому мы приходим путем замены переменной в утверждении вида: «Не может быть доказано утверждение, к которому мы приходим путем замены переменной в утверждении вида Y на субъект доказываемого утверждения» на субъект доказываемого утверждения [5].

2. Два лучше, чем полтора; конечно же, и два и полтора лучше, чем ни два ни полтора; а два и полтора и ни два ни полтора лучше, чем ни два ни полтора и ни два ни полтора; получается, что и два и полтора два и два и полтора полтора намного лучше, чем ни два ни полтора два и ни два ни полтора полтора.

Пока мы тратим годы, чтобы вникнуть в подобные выражения, р-состояние просто перестает работать. Профессор логики может попытаться и проделать путь сквозь эти абстрактные джунгли, но тот факт, что р-состояние по-разному проявляет себя в зависимости от компетентности человека, не должен скрывать от нас системные ограничения рационального мышления. И язык, и логика могут выйти из-под контроля, если мы позволим им это сделать. Поэтому перед нами открытый вопрос, существуют ли виды и степени сложности, с которыми можно справиться, если посмотреть на проблему по-другому.

Если рассматривать р-состояние как единственную форму работы мозга, то в ситуациях, когда оно не работает, нужно быть готовыми предположить, что мы недостаточно умны, или недостаточно хорошо подумали, или у нас не хватает данных. Урок, который можно извлечь из подобного рода неудач, заключается в том, что нужно рассматривать другие варианты, собирать больше данных, внимательнее все обдумывать. Но при этом мы совсем не допускаем мысли, что думали не тем способом.

Пока мы закрываем глаза на эту теоретико-познавательную точку зрения и не пытаемся решить проблему, нужно понимать, что поиски лучшего ответа на личные, социальные, политические и климатические вопросы ведутся в свете сознательного размышления. Наши попытки напоминают того человека, который искал ключи от машины в канаве под фонарем, хотя потерял их совсем в другом месте. Но та канава была единственным местом, где все было видно. Поэтому ученые, исследователи, интеллектуалы и те, кто пишет программы со сложными формулами и старается предсказать экономические тенденции, остаются людьми, на которых мы склонны возлагать свои надежды, несмотря на сомнения и многочисленные трудности. Именно у них, по всеобщему признанию, есть лучшие и наиболее точные модели, именно они располагают информацией, именно они лучше всех умеют думать. И мы доверяем им. Где еще мы можем найти руководство к действию?