Я одна, и мне по… - Белла ДеПауло Страница 4

Меня заставили очнуться от этого неведения и оглядеться причины далеко не демографического, экономического или политического характера. Для меня растущее осознание того, что что-то не так с местом одиноких людей в нашем современном обществе, началось с маленьких вещей, личного опыта, который в то время казался вряд ли достойным того, чтобы о нем упоминать. Такой опыт становился все более заметным к тому времени, когда я закончила аспирантуру, где почти все мои друзья были одинокими, и в возрасте двадцати шести лет начала работать в университете.

Вот один пример. Во время одних из первых выходных в университете меня пригласили на проходящее вне города мероприятие, где были несколько человек из моего родного местечка. Я решила не ездить. Я не хотела упускать любых возможностей сойтись с моими новыми коллегами, которые, как я ожидала, станут моими друзьями. Один из них, женатый мужчина, как раз планировал неофициальное мероприятие в те же выходные. Они с женой пригласили пойти с ними на обед другого человека, которого приняли на работу примерно в то же время, что и меня, вместе с его партнером. Меня же вообще не пригласили.

Хотя нельзя сказать, что только те, у кого была пара, избегали отношений со мной. Например, одна женщина – назовем ее Джоанна – была одна, когда мы познакомились, и мы подружились. Позже она встретила свою вторую половину, и эти двое иногда приглашали меня. В памяти остался один такой случай.

Джоанна: «Не хочешь как-нибудь поужинать со мной и Пэтом?»

Я: «Конечно, как насчет этих выходных?»

Джоанна: «Мы думали насчет среды».

Я: «Ну, у меня есть кое-какая работа, которую надо закончить к вечеру среды, поэтому это для меня не самый удобный вариант, но, думаю, у меня получится».

В среду мы начали обсуждать, куда пойти.

Пэт: «Итак, куда бы тебе хотелось?»

Я: «Как насчет нового тайского ресторанчика? Или, может быть, мы пойдем к Дьюнеру?»

Джоанна: «Мы думали о «Рококко».

Так назывался итальянский ресторан, и я была бы рада съесть какую-нибудь пасту, поэтому я согласилась. Но, тем не менее, когда мы пришли туда, я узнала, что у Джоанны и Пэта был совершенно другой план.

Джоанна: «Мы думали заказать пиццу и попробовать друг у друга разные начинки».

Я совсем не это задумывала, но в «Рококко» в самом деле были интересные начинки, поэтому я согласилась снова. Я была готова высказать свои пожелания. Официантка подошла до того, как мы обсудили свои предпочтения, но ничего страшного. Пэт тоже был готов и заказал четыре варианта, которые они, очевидно, заранее согласовали с Джоанной. Официантка записала их, повернулась и ушла. Через несколько секунд она вернулась, чтобы сообщить: к сожалению, двух вариантов начинки в этот вечер нет. Наконец, у меня появился шанс. Но только я открыла рот, как Пэт объявил «наши» заменители, а я не успела даже слова промолвить.

На работе тоже случались эпизоды, которые запомнились. Однажды мне пришлось вести занятия по вечерам, потому что «женатому мужчине гораздо сложнее возвращаться домой по ночам». Подруга моей коллеги, которую я увидела впервые в жизни, узнав, что я одинока, тут же высказала предложение: я на добровольной основе должна стать лидером отряда герл-скаутов, где состояла ее дочь. Потом еще был ежегодный пикник нашего отделения, который каждый год организовывали по-разному. Мне больше нравилось, когда каждому сотруднику можно было привести с собой одного гостя, чем в те годы, когда каждый мог брать с собой всех членов семьи. За одну и ту же стоимость я приходила одна, а мой старший коллега приводил жену и четверых детей.

Я испытываю отвращение, описывая эти моменты. Почему я их вообще заметила, почему вспоминаю много лет спустя? В этом один из секретов неотвязности синглизма. Он часто проявляет себя в мелочах повседневной жизни. Неужели я действительно собираюсь написать книгу о том, как получила пиццу с пепперони? (Нет, я хотела анчоусы.)

Другая причина того, что синглизм упорно продолжает существовать и обычно остается неопознанным, – это то, что он прочно связывает неправильные образцы поведения напрямую и недвусмысленно с матримониальным статусом человека. Возможно, когда я только приехала в город, мои коллеги не хотели проводить со мной выходные не потому, что я была одинока, а потому, что я их так раздражала, что они старались как можно меньше времени проводить в моем обществе. Возможно, Джоанна и Пэт принимали все решения не потому, что были парой, а я была одна, а потому, что они были более властными, эгоистичными и беспардонными. Или, может быть, они были умными, достаточно хитрыми, чтобы не позволять говорить никому, кто мог бы предложить анчоусы. Возможно, женщина, с которой я только что познакомилась, попросила меня стать лидером отряда герл-скаутов ее дочери не потому, что подумала, что у меня как у одиночки много свободного времени, но потому, что почувствовала мои прирожденные лидерские качества с первого мгновения нашего знакомства.

От того, чтобы признать существование предрассудков и неравноправия, меня удерживала фантазия о социальном освобождении. Я лелеяла мечту о том, что однажды утром я проснусь и обнаружу, что вокруг меня совершенно новый мир. Я зайду в свое отделение, и коллега скажет: «Ох, как глупо с нашей стороны было организовывать пикники так, что одинокие люди оплачивали развлечения своих женатых и замужних сотрудников вместе с их детьми. Мы больше НЕ БУДЕМ так делать!» Я открою «Нью-Йоркер» и увижу, что в колонке с обзорами ресторанов больше нет заголовка «Столики для двоих». Я включу телевизор и увижу кандидатку на выборах, заявляющую, что, поскольку она одинока и у нее нет детей, она будет посвящать больше времени и энергии на заботу о нуждах своих кандидатов, чем любой из ее соперников.

Я все еще жду этого.

Есть и еще один сдерживающий фактор. Все эти мифы и предрассудки, направленные против одиноких людей, не имеют названия. Их нечем связать вместе, чтобы показать, какой весомой, значительной и взаимосвязанной оказывается их коллекция. Водители, которые выступали за права чернокожих автомобилистов, поднялись на эту борьбу не только из-за причиненных им неудобств или разовых оскорблений, но потому, что пренебрежение включало в себя целый набор предрассудков, стереотипов, актов дискриминации, которые широко признавались как проявления расизма. Напротив, одинокие люди часто воспринимают направленную против них дискриминацию, стереотипы, пренебрежение как личные, без какого-либо распространения на место одиночек в современном американском обществе как группы.

На волне растущего самоосознания я изобрела термин «синглизм» ^[18]. В этой книге я расскажу обо всех мифах, связанных с одинокими людьми, свяжу их вместе, а потом выброшу вместе со всем остальным мусором.

Термин «синглизм» прямо указывает на одиноких людей и способы, которыми они изолируются и общественно порицаются. Тем не менее, это только половина обмана. Его вторую половину составляет возвышение брака и парной жизни, особенно в духе «Ты для меня все». Я называю это матриманией.