Бегущий в потоке. Как получать удовольствие от спорта и улучшать результаты - Кристин Вейнкауфф Дурансо Страница 4

Погоня за счастьем не является чем-либо новым. Хотя сейчас нам неизвестны точные мотивации и желания наших далеких предков до того, как произошла сельскохозяйственная революция, мы можем с высокой долей уверенности предположить, что люди всегда искали счастья. Для того чтобы перевести счастливые моменты во что-то большее, нежели текущий опыт, нужны знания и навыки. Поэтому на протяжении веков философы думали над тем, что это означает – жить по-настоящему счастливой и наполненной жизнью. Например, Аристотель верил в то, что счастье существует само по себе. Ему приписывают первое научное объяснение счастья. Ницше полагал, что так называемый «высший человек» может познать больше из страданий и что стремление к счастью как таковому «смешно и заслуживает презрения – это делает разрушение (человечества) желательным» (Gerhard von Tevenar, 2007).

В сегодняшнем коммерциализированном обществе практически невозможно отделить понятие счастья от понятия денег. На самом первичном уровне деньги не представляют собой никакого интереса: это маленькие листки бумаги или металлические кружочки, которым неписаными общественными законами была присвоена роль мерила стоимости. А вот то, что можно купить на эти деньги (материальные ценности и товары, власть, спокойствие ума), заставляет людей верить в то, что деньги могут принести счастье, даже несмотря на то, что те же люди повторяют как мантру, что это невозможно.

Многие исследования на эту тему в последние десятилетия были осуществлены профессором психологии Гарвардского университета Дэниелом Гилбертом. Его выводы сводятся к тому, что деньги важны для людей только до тех пор, пока они борются за обеспечение своих базовых потребностей (Dann, Gilbert и Willson, 2011). После того как эти базовые нужды людей удовлетворены, ощущение счастья формируется у них в основном за счет пережитых ощущений и прежде всего – качества этих ощущений. Те люди, у которых пережитый опыт улучшает их понимание цели и социальных связей с другими людьми, обычно сообщают о возникновении у них большего ощущения долговременного счастья. Судя по всему, важнейшим элементом в этом является включенность человека в существование.

На противоположном краю планеты восточные религиозные учения, такие как буддизм (в особенности дзен-буддизм), в течение тысячелетий занимались проблемами долговременного счастья и включенности человека в жизнь. Хотя эти учения согласуются с тезисом Аристотеля, что к счастью следует стремиться как к самостоятельной ценности, они расходятся в том, как именно можно его достичь. Дзен-буддисты в основном концентрируют свое внимание на присутствии человека в настоящем моменте, что в западной культуре часто называется осознанностью. (Обратите внимание на то, что осознанность в том виде, как она понимается сегодня, является созданием американского психолога Джона Кабат-Зинна и никак не связана с религиозными учениями.) Посмотрите на наиболее известные постулаты дзен-буддизма (Allan, 2014):

• До достижения просветления колите дрова и таскайте воду. После достижения просветления колите дрова и таскайте воду.

• Если вы идете, то просто идите. Если вы сидите, то просто сидите. Что бы вы ни делали, не отвлекайтесь.

• Если вы голодны, то ешьте свой рис; если вы устали, закройте глаза. Глупцы будут смеяться надо мной, но мудрые люди поймут то, что я имею в виду.

В этом учении самым важным считается умение оставаться в данном моменте и сохранять ровный, лишенный суждений взгляд на окружающий мир. Такие буддистские практики, как медитация, развивают в человеке эти способности, научая его правильно идентифицировать и контролировать свои мысли для того, чтобы обеспечить спокойствие своему разуму. В дзен-буддизме важнейшая роль отводится дисциплине мышления; подлинное счастье постигается через развитие способности позитивно мыслить, а не через посредство созерцания объектов, которые могут приносить радость (Gunaratana, 2002).

В 1950-х годах в Америке Абрахам Маслоу, которого называют отцом гуманистической психологии, попытался объединить эти разрозненные идеи в единую связную психологическую теорию. В отличие от большинства своих современников, Маслоу изучал здоровых людей, и его больше всего интересовало, каким образом они смогли реализовать свой человеческий потенциал. Он обнаружил, что когда люди добиваются удовлетворения своих базовых потребностей – в обеспечении собственной безопасности, обретении любви, поддержании своей самооценки, – тогда они могут сосредоточиться на реализации своего подлинного человеческого потенциала. Маслоу назвал это высшее психоэмоциональное состояние человека самоактуализацией (Maslow, 1954).

Самоактуализированные люди обычно правильно воспринимают сами себя и окружающие их жизненные обстоятельства. Они более сосредоточены на социальных, нежели на личных проблемах. Они ценят приватность и независимость своей личной жизни, но открыты к мнениям других людей. Больше всего они ценят жизнь и тот опыт, который она им дает. Маслоу полагает, что в любой отрезок времени такие люди составляют менее 1 % населения.

Связанным с самоактуализацией является феномен пиковых переживаний ^[4]. Такие переживания обычно характеризуются ощущением возбуждения и даже эйфории, соединенными с чувством глубокой связи с окружающим миром. У пиковых переживаний много общих черт с состоянием потока, включая утрату человеком ощущения собственного «я»; появление у него чувства того, что ему все дается без излишних усилий; полное погружение в настоящий момент и потерю чувства времени. В отличие от состояния потока, пиковые переживания обычно сопровождаются огромным приливом энергии и «запускаются» обычно внешними событиями. Пережив пиковые моменты, люди, как правило, позитивно рассматривают себя и окружающий мир и стараются испытать такие переживания вновь. Помимо того, что пиковые переживания сами по себе очень сильно врезаются в нашу память, Маслоу считал, что они являются свидетельством достижения человеком самоактуализации (Maslow, 1962).