Путешествие домой. Автобиография американского йога - Шрила Радханатха Свами Страница 37

Сидя на камне, я представлял себе, что вижу перед собой не просто речной поток, а реку жизни. Когда находишься в водовороте, трудно избежать его влияния, но если сидеть на берегу, то можно наблюдать за течением со стороны. Так мать-Ганга показала мне, что, если научиться отходить в сторону от своего эго, беспокойного ума, чувств и окружающего мира и вглядываться в поток жизни, можно обрести подлинную мудрость. На закате я возвращался в свою лесную пещеру и там размышлял над откровениями, которые мне подарил этот день.

Однажды я задумался об истории этого края, насчитывающей многие миллионы лет. Когда-то здесь процветала духовная цивилизация ариев. Затем эти земли ненадолго покорил Александр Македонский. После него в Северную Индию вторглись мусульманские завоеватели и правили ею несколько столетий, пока их не изгнали англичане. А тех, в свою очередь, изгнало из Индии национально-освободительное движение во главе с Махатмой Ганди и Субхашем Чандрой Боузом. Свобода и рабство, война и мир, политические победы и поражения сменяли друг друга, подобно временам года. Но неподвластная времени мать-Ганга невозмутимо несла свои воды к океану. Истина тоже всегда остается неизменной. Какие бы драматические события ни происходили в этом мире, ничто не может нарушить течения истины.

Мимо меня по реке проплывали листья, цветы, вырванные с корнями деревья и даже трупы людей и животных. Любой из этих предметов, размышлял я, может достичь океана, если будет держаться стремнины. Однако со временем многие из этих вещей течение выбросит на берег, и их движение вперед прекратится. Духовный путь и духовного учителя можно сравнить с потоком воды в Ганге, а предметы, плывущие по ней, можно уподобить ученикам. Если ученик с верой отдастся потоку духовного учения, его волны принесут ученика в океан духовной истины. Однако на берегах реки ученика подстерегают многочисленные соблазны. В поисках комфорта и счастья некоторые ученики выходят из потока, несущего их к заветной цели. Далеко не все искатели истины остаются верными ей, однако те, кому посчастливится остаться в потоке, в конце концов достигают океана просветления. Снова и снова я задавался вопросом: Кто мои учителя? Смогу ли я остаться верным истине?

Ранним утром, за несколько минут до восхода, я смотрел на Гангу, неустанно несущую свои воды, и мысленно рисовал себе весь ее путь от истока до устья. Океан звал, и каждая капля воды в потоке упорно стремилась к нему, своей конечной цели, находящейся пока еще так далеко. Мать-Ганга учит меня терпению и настойчивости, которые необходимы мне, чтобы всегда следовать зову своего сердца.

Ни на мгновение я не переставал думать о том, что же заставило меня отказаться от многообещающего будущего и в одиночестве медитировать на камне посреди Ганги, добровольно соблюдая строгий пост. К чему были эти крайности, присущие разве что одержимым? Но уже в то время мне было ясно, что не я сам сделал этот выбор. Я чувствовал таинственную руку судьбы, незримо подталкивающую меня вперед.

Одним прохладным зимним днем, когда я сидел в медитации, нежные мелодии губной гармоники зазвучали в моей голове, отодвинув все остальное на задний план. Мое внимание полностью переключилось на эту воображаемую музыку. На подмостках моего ума шел концерт за концертом. Вдруг меня охватила тоска по моей любимой гармонике, на которой я не играл с тех самых пор, как приехал в Индию. Каждый день, с восхода солнца и до заката, я проводил на облюбованном мною камне. Но сегодня все было иначе. Повинуясь непреодолимому порыву, я ушел с берега реки в пещеру, чтобы поиграть на гармонике.

Стоило мне поднести ее к губам, как со мной произошло что- то необычное. Неведомая сила заставила меня вернуться к реке. При этом мое желание сыграть на любимом инструменте росло с каждым шагом. Преодолев вброд бурные воды Ганги, я взобрался на свой камень и, как и прежде, сел на его прохладную шероховатую поверхность. Но сегодня у меня в руках была гармоника, и мое сердце переполняло такое сильное чувство любви, что от него трепетало все тело. Разве может обычный музыкальный инструмент из металла и дерева вызвать такие чувства? Эта гармоника была моим самым близким другом, ей я изливал свои самые сокровенные чувства. Мы были так близки, что я шептал ей свои тайны, о которых, кроме меня, знал лишь Господь. А гармоника перекладывала мои радости, печали и мечты на ноты сладостных мелодий. Со временем мы так сыгрались, что наш дуэт звучал как неповторимый диалог исполнителя и инструмента. Во многом мы походили на двух влюбленных.

И теперь, словно ревнуя меня, гармоника требовала к себе внимания. Я задумался, этого ли я хочу от своей жизни? Я посмотрел на далекие горные вершины, и тихая печаль коснулась моего сердца. Я понял, что верная спутница превратилась в препятствие на моем пути. Стоя на камне, я долго всматривался в глубокие синие воды Ганги. Потом я перевел взгляд на свою гармонику, понимая, что другой такой не найду нигде. Расчувствовавшись, я обратился к своей неизменной спутнице, на этот раз со словами: «Дорогая моя, спасибо тебе за то, что ты всегда была со мной. Когда мне было больно и одиноко, в тебе я черпал утешение и отраду. Как терпеливо ты выслушивала мои откровения и слагала из слов, которые я не мог произнести, мелодии, волновавшие сердца людей». Сказав это, я расплакался.

Затем я снова обратил взор к священной реке и взмолился: «О мать-Ганга, отдавая тебе самое дорогое, я хочу тем самым вручить Богу свое недостойное сердце. Пожалуйста, прими мое подношение».

Обеими руками я прижал гармонику к сердцу, а затем с размаху кинул в воду. Описав в воздухе дугу, словно в замедленной съемке, она упала в реку. От прощального всплеска сердце мое сжалось — моя верная спутница навсегда скрылась в водах Ганги.

Свои самые ценные дары жизнь порой преподносит нам весьма неожиданным образом. Одни называют это случайностью, другие — кармой, или судьбой, а третьи полагают, что это вмешательство Самого Бога. Однажды днем, когда шум течения Ганги отвлек меня от медитации, мне вдруг показалось, что ее могучие и в то же время ласковые волны поют гимн мудрости и любви. Очарованный этой сладостной песней, я сидел и непроизвольно вслушивался в нее. С тех пор, с утра и до вечера, я просто сидел и слушал песню реки. Это стало моей ежедневной медитацией.

Несколькими днями позже я сидел на прохладном зимнем ветру и смотрел на гималайское небо. По безбрежному сапфировому небосводу плыли ватные молочно-белые облака А прямо подо мной бурлил и пенился речной поток. Шум реки звучал симфонией, освобождавшей меня из рабства моих мыслей. В песне реки мне слышались тысячи божественных голосов, поющих в унисон священный слог «Ом». Этот звук пленил меня.

На закате следующего дня я наблюдал за золотистыми зимними облаками, плывущими по глубокому синему небу. Багряные горные вершины казались живыми, и я готов был поклясться, что они дышат. Белые журавли, черные стрижи, зеленые попугаи и птицы с ярко-синим, красным и оранжевым оперением парили в небе, и каждая птица пела свою неповторимую сладостную песнь. Не считая птичьих голосов, в тот вечер долина Ганги была погружена в какое-то необыкновенное, мистическое безмолвие. Я размышлял о том, как мало у меня забрал Господь и как много Он дал мне взамен. Я понял, что чем более недостойным Божьей милости считает себя человек, тем больше благодарности он испытывает, обретая эту милость. Именно благодарность подготавливает наше сердце к тому, чтобы получить милость Господа. Закрыв глаза, я вновь погрузился в слушание песни реки — бесконечного звучания слога «Ом». Это было волшебное ощущение. Я вдруг понял, что сейчас должно случиться что-то необычное. И тут я услышал звуки, которые, казалось, доносились из самого сердца матери-Ганги. Многотысячный хор божественных созданий пел медленную чарующую песню, и эхо ее разносилось по всей долине: