Библия G-модератора. Тактики и техники будущих властителей Земли - Виктор Гламаздин Страница 35

В ходе такой дискуссии один из ее участников защищает тезис, другой же стремится его опровергнуть, не особо налетая с кулаками на противника.

А перед тем, как начать спорить, оппонент отрицающий тезис, должен задать вопросы, позволяющие точно установить, правильно ли принимает ли защитник тезиса те определения, которыми будет оперировать скандалист-опровергатель.

Сократовский диалог (с тезисом, правом защиты и нападения, вопросами и ответами) стал позже господствующим в Европе.

В ходе такой дискуссии противник тезиса задавал наводящие вопросы, представлявшие собой не что иное, как посылки, из которых очевидным образом следовало отрицание.

В наши же дни все участники дискуссии поставлены уже в равное положение.

Они имеют одинаковое право на собственные монологи, вопросы и ответы, а также интеллектуальную и эмоциональную оценку хода спора.

Большой методологический вклад в искусство красноречия внес Эллады Аристотель (384–322 гг. до н. э.) — великий мыслитель и исследователь Природы. Хотя по большому счету — фальсификатор, прожектер, волюнтарист и лысенковец.

Он, пацаны, считал, что при отстаивании своих взглядов необходимо опираться не на дешевые приемы давления на психику слушателей (дешевые понты, закидывание противника конскими каштанами, честная обдуриловка и др.), а на научный метод.

В работах Аристотеля — «Топика», "О софистических опровержениях", «Риторика» — разрабатывается теория спора, подвергаются анализу ошибки в рассуждениях, обсуждаются правила убеждающей речи.

Аристотель искал универсальное полемическое оружие, механизм действия которого должен был основан на законах рационального (непротиворечивого) мышления. Именно такое оружие словесной эквилибристики и было изобретено Аристотелем — логика (правда, сам этот термин появился позже).

Главное в аристотелевской логике — учение о силлогизме.

А что такое силлогизм?

Силлогизм, пацаны, это блок взаимосвязанных умозаключений, представляющих из себя совокупность доказательств того или иного тезиса.

Платон главным методом науки считал диалектику (как искусство обсуждения проблем).

А Аристотель противопоставил ей в качестве научного метода теорию «аподиктического» (доказательного) силлогизма, который должен был по убеждению Аристотеля исходить из достоверных и необходимых посылок и вести к истинному знанию.

Силлогизм состоит из трех частей: большей посылки, меньшей посылки и заключения.

Самым известным размышлением такого типа является весьма грустная троица:

Все люди сдохнут (большая посылка).

Сократ — человек (меньшая посылка).

Следовательно, Сократ тоже сдохнет (заключение).

Риторика как искусство убеждения и логика как его главный инструмент, по словам Аристотеля:

"Касаются таких предметов, знакомство с которыми может некоторым образом считаться общим культурным достоянием всего человечества в целом.

Эти виды искусств не относятся к области какой-либо отдельной науки.

Поэтому все люди причастны обоим искусствам. Ведь всем в известной мере приходится — как разбирать, так и поддерживать какое-нибудь мнение, как оправдываться, так и обвинять".

Трактат Аристотеля «Риторика» является классическим античным руководством, оказавшим влияние на все последующие методические разработки в данной области.

Оно состоит из трех книг.

Первая — о пользе риторики и области ее применения.

Вторая — о приемах придающих выступлению убедительность; об использовании оратором эмоций толпы.

Третья — о целевой направленности ("стиля") речи, о ее приспособлении под особенности аудитории.

Ибо: "Для каждого рода речи пригоден особый стиль, ибо не один и тот же стиль у речи письменной и у речи во время спора, у речи политической и у речи судебной", — утверждал дедушка Аристотель.

И утверждал, путаник и баламут, совершенно неправильно.

Главное — результат убеждения, а не его стиль.

Если вы, встав на карачки и завыв, убедили академиков РАН подписать смету на вашу работу, то и не фига по-интеллигентски изгаляться перед этими зубрилами-мудрилами.

И все попытки Аристотеля добиться того, чтобы в интеллектуальных битвах использовались только «истинные» средства убеждения провалились.

Предположение, что использующие силлогистику ораторы обязаны говорить только правду, было своего рода ложной посылкой.

И хотя публичные выступления стали намного логичнее, однако, они, к сожалению, не стали более правдивыми.

И вот уже третье тысячелетие ораторы с помощью логики вовсе не убеждают своих слушателей в истине, а программируют их на совершение определенных действий.

Самым великим оратором Древней Греции по праву считается афинянин Демосфен, родившийся и умерший год в год с Аристотелем.

Отец его рано умер, оставив семилетнего сына трем опекунам.

Они бесстыдным образом кинули опекаемого кроху на бабки.

Обобранный этими подонками малыш теперь мог надеяться только на самого себя. Но он не сдался. Не прогнулся. Не дал слабину. А, крепко сжал, как Брюс Ли в "Кулаке ярости", свои маленькие кулачки и решился отвоевать имущество у гадов-родственников самостоятельно, без чьей-либо дружеской поддержки.

Для этого юному Демосфену нужны были искусство говорить и знание закона.

Достигнув совершеннолетия, Демосфен взял к себе в дом оратора Исея.

Тот был ушлым говоруном, отлично разбирался и в риторике, и в праве.

Через два года обучения Демосфен подал жалобу архонту на своих опекунов-лиходеев. Теперь он до такой степени уже ознакомился с ораторским искусством и законами, что мог рассчитывать на верный успех своего дела в суде.

Процесс, пацаны, длился шесть лет.

Это было для молодого Демосфена превосходной школой. Он обрел уверенность в своих силах и опыт публичных выступлений.

Более того. Видя, как Демосфен успешно отстоял свои дела, его теперь стали просить о защите их интересов и другие граждане Афин.

И нашему герою пришлось срочно повышать свою квалификацию.

Демосфен тренировался либо в полном одиночестве, либо под надзором одного лишь учителя. В своем доме он устроил себе подземную комнату и в ней упражнялся в произношении речей месяцами, выбривая себе половину головы, чтобы такой внешний вид оградил его от искушения выбраться на улицу.

Чувствуя свою уязвимость перед уловками более опытных в публичном красноречии оппонентов, Демосфен выработал у себя такую манеру выступления, при которой практически не оставалось места для импровизации, а выкрики и замечания противников игнорировались или парировались заранее подготовленным текстом.