Краткая история мысли - Люк Ферри Страница 3
Краткая история мысли - Люк Ферри читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
А ведь именно это, в тот или иной момент, мучает то несчастное конечное существо, каковым является человек, поскольку он понимает, что его время отмерено, что все необратимо и что, может быть, ему нужно хорошенько поразмыслить о том, как распорядиться своей короткой жизнью. В одном из своих самых известных стихотворений Эдгар По представил эту идею необратимости человеческого существования в образе мрачной птицы — сидящего на окне ворона, который непрестанно твердит одну-единственную фразу: «Never more» («Больше никогда»).
Тем самым Эдгар По хотел показать, что смерть как таковая связана с тем, что относится к сфере «больше никогда». В средоточии жизни она является тем, что не возвращается, тем, что неизбежно является частью прошлого, тем, что мы не сможем однажды обрести вновь, несмотря на все наши усилия. Речь может идти о прекрасных каникулах в детстве, о тех местах и друзьях, которые безвозвратно утеряны, о разводе родителей, о домах или школах, которые мы были вынуждены оставить в связи с переездом, о тысяче других вещей: даже если речь не всегда идет об исчезновении дорогого нам существа, все, что относится к сфере «больше никогда», так или иначе связано со смертью.
В этом смысле, как ты теперь понимаешь, смерть далеко не сводится исключительно к концу биологической жизни. Мы знакомы с бесконечностью ее воплощений в самом средоточии жизни, и все эти воплощения терзают нас, хотя иногда мы даже не отдаем себе в этом отчета. Чтобы жить хорошо, свободно, быть открытым для радостей, щедрости и любви, нам прежде всего нужно победить этот страх или, вернее, «эти» страхи, поскольку проявления необратимого чрезвычайно разнообразны.
И как раз в этом вопросе религия и философия фундаментальным образом расходятся.
Так как же религия пытается уберечь нас от этой наивысшей угрозы? Главным образом, через веру. Именно вера, и только она, может сделать так, чтобы на нас снизошла милость Господня: если ты веришь в Бога, то он спасет тебя, говорит религия, и для этого, прежде других добродетелей, требуется добродетель смирения, которая, с точки зрения религии, — как не устают повторять великие христианские мыслители, от святого Августина до Паскаля, — противополагается высокомерию и тщеславию философии. В чем же обвиняется свободная мысль? Всего лишь в том, что она тоже утверждает, что может спасти нас если не от самой смерти, то, по крайней мере, от порождаемых ею тревог, но спасти благодаря нашим собственным силам и на основании нашего собственного разума. Вот в чем заключается, по крайней мере с религиозной точки зрения, философская гордыня в полном смысле этого слова, несносная дерзость, заметная уже у ранних философов Древней Греции, то есть за несколько веков до появления Иисуса Христа.
И это правда. Не веря в Божье спасение, философ является прежде всего тем, кто думает, что, познавая мир, постигая самого себя и других, насколько нам это позволяет делать наше разумение, нам удастся преодолеть наши страхи не с помощью слепой веры, а с помощью ясности собственного разума.
Иными словами, если религия сама себя определяет как «учение о спасении» через Другого, то есть через Бога, то великие философские учения можно было бы определить как учения о спасении через самого себя, без помощи Бога.
Именно поэтому, например, Эпикур определяет философию как «лекарство для души» [1], конечная задача которого — дать нам понять, что «не надо бояться смерти». И это — целая философская программа, изложенная Лукрецием, учеником Эпикура, в поэме «О природе вещей»:
Но это же верно и для Эпиктета, одного из крупнейших представителей другой философской школы Древней Греции, о которой я очень скоро тебе расскажу, — стоицизма, доходящего до того, что в нем вся философская проблематика сводится к одной-единственной проблеме: страху смерти.
Послушаем, что говорит Эпиктет своему ученику во время их совместных бесед:
Так думаешь ли ты о том, что суть всех зол, неблагородства и малодушия у человека это не смерть, а скорее страх смерти? Так вот, против него ты, у меня, упражняйся, сюда пусть будут направлены все рассуждения, упражнения на деле, чтения на занятиях, и ты узнаешь, что только так люди становятся свободными [3].
Эту тему мы встречаем и у Монтеня в его знаменитом изречении «философствовать — значит учиться умирать», а также у Спинозы с его изящным размышлением о мудреце, который «умирает в меньшей степени, нежели глупец», а еще у Канта, когда он задается вопросом о «том, на что мы можем надеяться», и даже у Ницше, у которого в идее о «невинности становления» обнаруживаются все самые важные элементы учений о спасении, выкованные в Античности.
Не беспокойся, если имена этих видных философов тебе еще ни о чем не говорят. Это нормально, ведь ты только начинаешь свой путь. Мы еще вернемся к каждому из них, чтобы яснее выразить их мысли и лучше понять их.
Сейчас тебе важно понять, почему, с точки зрения всех философов, страх смерти мешает нам жить. Не только потому, что он порождает тревогу. Ведь большую часть времени мы об этом не думаем, и я уверен, что ты не проводишь дни напролет, размышляя о том факте, что люди смертны! Гораздо важнее другое: необратимость хода вещей, являющаяся формой смерти в самом средоточии жизни, постоянно уводит нас в такое измерение времени, которое угнетает наше существование, — в измерение прошлого, где живут эти великие угнетатели счастья: ностальгия и чувство вины, сожаления и угрызения совести.
Возможно, ты мне ответишь, что достаточно просто не думать об этом, попытавшись, например, ограничиться хорошими воспоминаниями и не возвращаться к плохим.
Хотим мы того и нет, но воспоминания о счастливых моментах тоже могут коварно вырывать нас из реальности. Ведь со временем память преобразует их в островки «утраченного рая», которые незаметно тянут нас к прошлому и тем самым мешают наслаждаться настоящим.
Как ты увидишь в дальнейшем, древнегреческие философы думали, что прошлое и будущее — это два зла, тяготеющие над человеческой жизнью, два очага всех тех тревог, которые портят это единственное и уникальное измерение нашего существования, которое заслуживает быть прожитым просто потому, что оно является единственной реальностью — реальностью настоящего момента. Прошлого больше нет, а будущего еще нет, любили подчеркивать они, и тем не менее почти вся наша жизнь пролегает между воспоминаниями о прошлом и планами на будущее, между ностальгией и надеждой. Мы воображаем, что были бы гораздо счастливее, если бы у нас было то или это, новые туфли или более мощный компьютер, другая квартира, отпуск, проведенный в другом месте, другие друзья… Но, сожалея о прошлом или надеясь на будущее, мы в конце концов проходим мимо единственной жизни, достойной того, чтобы ее прожить, мимо жизни, связанной со «здесь и сейчас», мимо жизни, которую мы не умеем ценить, как она того, безусловно, заслуживает.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии