Призраки вокруг нас. В поисках избавления - Джеймс Холлис Страница 3

Имел ли этот образ какой-то смысл для меня? Возможно генерал «злился» потому, что его считали мертвым, тогда как он был еще жив? Может быть, против собственной воли на меня была возложена ответственность за прошлое, мне было запрещено сидеть у ног мертвеца, и какие-то «власти» намеренно отправляли меня в отдел ручек? При чем здесь вообще какие бы то ни было ручки? Возможно, моя автономная психика запрещала мне бросать свое призвание, несмотря на мольбы Эго сделать передышку? В одной из своих работ Юнг отмечал, что призывы встать на свой путь и обрести свое призвание (vocatus) порой не совпадают с сознательными желаниями. Может быть, Самость, высшая мудрость и целенаправленный поток энергии внутри каждого человека, не обращая внимания на мое мелочное желание отдохнуть, приготовила для меня еще одно задание? В нашу переменчивую и жизнелюбивую эпоху подобные мысли могут показаться странными… или убедительными.

Для тех, кто не так хорошо знаком с исследованиями психики, сон о генерале Гранте выглядит как чудна́я фантазия, одна из тех, что мы считаем нелепыми играми воображения, продуктом переработки или переигрывания просмотренных на сон грядущий вечерних новостей. И я раньше так думал. В конце концов что может быть невероятнее некоей мысли, приходящий как незваный гость в виде генерала Гранта? Но я уже не один десяток лет изучаю незримый мир, существующий за видимой поверхностью, и сейчас знаю об этом больше. Мои знания не позволяют не обращать внимания на сон, каким бы забавным и неясным он ни казался на первый взгляд. Мои знания заставляют думать об этом сне, анализировать его на протяжении всего долгого рабочего дня, во время встреч с другими людьми, медленно, но верно прозревать его смысл: мертвые не мертвы. Парни из штата Иллинойс всегда пробивались через усталость и проигранные битвы вперед к своей судьбе. Она командует, подняв в воздух саблю (или ручку), налагает на нас священную обязанность и заставляет забыть наше мелочное желание вести нормальную жизнь.

А жизнь призывает нас встретиться лицом к лицу с тайной. И не мы хотим этого, сама жизнь хочет этого от нас. Тот, кто в это поверил, начинает осознавать и другую тайну, понимать, что мы – не просто материальные тела, которым суждено немного попеть и поплясать, а потом бесследно сгнить. Действительно, поняв жизнь, мы увидим, что никакой тайны и не было, а все наши предыдущие убеждения окажутся лишь искусственными инструментами сознания. Есть совсем другие силы, о существовании которых сознание почти не догадывается. Хотя предки рассказывали нам о встречах с этими силами, оставив множество разрозненных свидетельств.

Неужели кто-то действительно думает, что мы здесь только для того, чтобы заработать побольше денег и умереть? Или наша цель – плодиться, сохраняя преемственность вида? О чем тогда вообще беспокоиться? Можно просто «проиграть и покончить с проигрышами», как писал Сэмюэл Беккет. Что одухотворяет материю при рождении, что течет через нее, пронизывает наши чувства, наши соматические и энергетические системы, а затем со смертью уходит? Что заставляет представителей нашего вида проживать жизнь символически? Похожа ли она на праздник или на концлагерь? О чем жизнь нас спрашивает и как мы держим ответ? Есть ли в конце концов в жизни смысл и если да, то в чем он заключается? В детстве все мы задавали, буквально переживали эти вопросы, и лишь потом барабанный бой повседневной жизни с его вечно повторяющимися проблемами заглушил их. Но наши решения и формальные ответы на вопросы отражают наши ценности, осознаем мы это или нет. Таким образом, повышенная осознанность – это и призвание, и обязанность. Мой сон был призывом, а эта книга – исполнение обязательства.

И вот я начинаю новую книгу. И написать ее решил не тот же «Я», который сейчас обращается к читателю. Но это и не «Я» эго-сознания, но некое «Я», призванное на службу и неуверенно выходящее на дорогу, которая ведет на юг, в неизведанные земли бессознательного. За долго до меня другие сыны Иллинойса отправлялись в земли с чарующими и интригующими названиями – Чикамауга, Шило, Манассас, Чикаомини, Спотсильвания, Антиетам – переливающиеся камни на ткани страдания. Их тоже, несомненно, одолевали страх и усталость, но они продолжали идти, и мы благодарны им за это. Кто знает, какие чарующие земли предстоит открыть людям нашего времени, ведомым глубинными необъяснимыми силами? Прошлое не умерло, прошлое – это даже не совсем прошлое. А все, что мы гоним, обязательно вернется к нам навязчивым призраком.