Второй пол - Симона де Бовуар Страница 29

Эволюция положения женщины не была поступательной. Нашествие варваров поставило под вопрос саму цивилизацию. Даже римское право испытывает влияние новой идеологии – христианства, а в последующие столетия варвары добиваются торжества своих законов. Полностью меняется экономическая, социальная и политическая ситуация, что отражается и на положении женщины.

Христианская идеология немало способствовала угнетению женщины. Конечно, в Евангелии есть дух милосердия, который распространяется как на женщин, так и на прокаженных; наиболее страстные сторонники нового закона – именно мелкий люд, рабы и женщины. На заре христианства женщины, принявшие на себя иго Церкви, пользовались относительным почетом; они являли примеры мученичества наравне с мужчинами; однако участвовать в культе они могли лишь на второстепенных ролях; «дьяконисам» разрешалось выполнять только светские обязанности: ухаживать за больными, помогать неимущим. И если считается, что брак – это институт, требующий взаимной верности, то само собой разумеется, что жена должна всецело подчиняться супругу: благодаря апостолу Павлу утверждается иудейская, откровенно антифеминистская традиция. Апостол Павел предписывает женщинам скромность и сдержанность; на основании Ветхого и Нового Заветов он вводит принцип подчинения женщины мужчине. «Ибо не муж от жены, но жена от мужа, и не муж создан для жены, но жена для мужа». И в другом месте: «Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем». В религии, проклинающей плоть, женщина предстает самым страшным искушением дьявола. Тертуллиан пишет о женщине: «Ты была, так сказать, дверью для диавола, ты соблазнила того, на кого диавол не смел напасть… наконец, исправление вины твоей стоило жизни Самому Сыну Божию; и после всего сего ты мечтаешь, ты смеешь украшать всячески ту кожу, которая дана была тебе единственно для прикрытия стыда» ^[56]. Святой Амвросий: «Ева склонила Адама ко греху, но не Адам Еву. Справедливо, чтобы женщина имела господином того, кто был ею склонен ко греху». И Иоанн Златоуст: «Среди всех диких зверей не найти никого, кто был бы вреднее женщины». Когда в IV веке складывается каноническое право, брак представляется уступкой человеческим слабостям, он несовместим с христианским совершенством. «Возьмем в руку секиру и срубим от корня бесплодное дерево брака», – пишет святой Иероним. А со времен Григория VI, когда священникам было предписано безбрачие, опасный характер женщины стал подчеркиваться еще строже – все Отцы Церкви говорят о ее низости. Святой Фома Аквинский в полном соответствии с этой традицией заявляет, что женщина – это всего лишь «случайное», неполное существо, нечто вроде неудавшегося мужчины. «Муж есть глава жены, как Христос глава мужчины, – пишет он. – Женщине всегда суждено жить под властью мужчины и не иметь никакой своей власти». Поэтому единственный вид брака, который признает каноническое право, – это брак с приданым, обрекающий женщину на бесправие и бессилие. Ей не только запрещено занимать мужские должности, но даже не разрешается обращаться к правосудию, и свидетельство ее считается не имеющим силы. В смягченном виде влияние Отцов Церкви распространяется и на императоров; законодательство Юстиниана почитает женщину как супругу и мать, но подчиняет ее этим функциям; причина ее бесправия не в половой принадлежности, но в ее положении в семье. Развод запрещен, а брак должен заключаться публично; мать имеет над детьми равную с отцом власть и одинаковые права на их наследство; если муж умирает, она становится их законной опекуншей. В сенатусконсульт Веллея вносятся изменения: отныне она может ходатайствовать за третьих лиц, но не может заключать договоры от имени мужа; приданое ее становится неотчуждаемым – оно считается достоянием детей, и ей запрещается им распоряжаться.

На территориях, занятых варварами, на эти законы накладываются германские традиции. У германцев были своеобразные нравы. Вожди у них существовали только во время войны; в мирное время семья представляла собой автономное общество; похоже, она была чем-то средним между племенем с материнской формой родства и патриархальным родом; брат матери обладал одинаковыми с отцом правами, и оба они сохраняли власть над племянницей и дочерью, равную власти мужа. В обществе, где любое право основывалось на грубой силе, женщина была фактически абсолютно недееспособной, но за ней признавались права, гарантией которых была ее зависимость от двух разных домашних властей; порабощенная, она все же пользовалась уважением; муж покупал ее – но сумма сделки составляла мужнино наследство, являвшееся ее собственностью; кроме того, отец давал за ней приданое; она получала долю в отцовском наследстве, а в случае убийства родителей – долю компенсации, которую выплачивал убийца. Семья была моногамной, измена сурово каралась, брак почитался. Женщина всегда оставалась под опекой, но жила в тесном сотрудничестве с мужем. «Отныне она призвана разделять труды и опасности мужа и в мирное время, и в битве, претерпевать то же и отваживаться на то же, что он… Так подобает жить, так подобает погибнуть» ^[57], – пишет Тацит. В битвах она носила воинам еду и вдохновляла их своим присутствием. Если она оставалась вдовой, власть покойного супруга частично передавалась ей. В бесправии, коренившемся в ее физической слабости, не видели отражения моральной ущербности. Женщины были жрицами, пророчицами: можно предположить, что они были лучше образованны, нежели мужчины. Позже в наследуемом имуществе к числу предметов, по закону переходивших к женщинам, добавились драгоценности и книги.

Именно эта традиция получает развитие в Средние века. Женщина находится в полной зависимости от отца и мужа: во времена Хлодвига над ней всю жизнь тяготеет мундиум (mundium) ^[58], но франки отказались от германского целомудрия – при Меровингах и Каролингах процветает полигамия; женщину выдают замуж без ее согласия, муж властен над ее жизнью и смертью и может развестись с ней когда угодно; с ней обращаются как с прислугой. Она находится под защитой законов – но только в качестве собственности мужчины и матери его детей. Назвать ее проституткой, не представив доказательств, – оскорбление, за которое приходится платить в пятнадцать раз дороже, чем за любую брань в адрес мужчины; похищение замужней женщины приравнивается к убийству свободного мужчины; пожатие руки замужней женщины влечет за собой штраф от пятнадцати до тридцати пяти су; аборты запрещены и караются штрафом в сто су; убийство беременной женщины стоит в четыре раза дороже, чем свободного мужчины; женщина, доказавшая свою способность к деторождению, ценится втрое дороже свободного мужчины, но, утратив способность рожать, она теряет всякую цену; выйдя замуж за раба, она оказывается вне закона, и родители вправе ее убить. Как личность она не имеет никаких прав. Впрочем, когда мощь государства возрастает, намечается та же тенденция, что мы наблюдали в Риме: опека над недееспособными, детьми и женщинами, перестает быть правом семьи и становится общественной обязанностью; со времен Карла Великого тяготевший над женщиной мундиум будет принадлежать королю; сначала его вмешательство требуется лишь в том случае, когда у женщины нет кровных опекунов; затем королевская власть понемногу присваивает себе полномочия семьи, но эта перемена не приводит к эмансипации франкской женщины. Мундиум становится для опекуна обязанностью; его долг – охранять свою подопечную; для последней эта охрана означает все то же рабство, что и раньше.