Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув Страница 26

«И еще одно, — добавил он, — возможно, неудачи научили вас большему, чем просто успехи. Была ли то веревка, оборвавшаяся от слишком большого веса, доска или фанерка, оторвавшаяся из-за того, что вы прибили ее слишком маленькими гвоздями. На практике вы научились самому главному принципу инженерного искусства: любую сложную проблему можно решить, разбив ее на несколько маленьких и простых. Скорее всего, и вы, решая проблему постройки дома-дерева, разбивали ее на простые части: какое дерево выбрать, как на него залезть, в какой его части строить дом, какие для этого необходимы материалы, где их достать, какие инструменты нужны для строительства, где их достать, сколько на это уйдет времени, сколько человек должны участвовать в строительстве, как поднять материалы наверх и распилить их, как построить пол и возвести стены, вставить окна и положить крышу».

Если мне не изменяет память, все последние десятилетия строительство домов-деревьев, как и прочие проделки на природе, традиционно было мальчишеским делом; девочки, принимавшие в этом участие, считались сорванцами. Кстати, значение слова «сорванец» кажется мне двойственным. Ведь на самом-то деле нельзя однозначно утверждать, что девочки слишком скромны и сдержанны для таких проделок. Без длительных наблюдений и научного анализа особенностей восприятия природы детьми невозможно определенно говорить, что девочки в большинстве своем не строили дома-деревья или подземные укрепления и не проводили эксперименты на земле, напоминавшие опыты по химии или физике. Джанет Фоут, например, хотя и не строила дома-деревья, но все-таки делала в кустах укрытия из веток и растений, напоминавшие шалаши.

Когда в разговоре о домах-деревьях с Элизабет Шмит, работающей в социальной сфере, я сказал, что это было занятием мальчишек, она со мной не согласилась и вспомнила вот что:

«Мои родители поженились 2 июня 1948 года, когда отца, летчика военно-морской авиации, перевели после окончания Второй мировой из Колумбии. Ньюйоркцы окунулись в сельскую жизнь Пенсильвании, где отцу, горному инженеру по специальности, было предоставлено место в сталелитейной компании Bethlehelm Steel. Между собой мы называли городок игрушечным, так как все дома компании выглядели абсолютно одинаково. Там я и гуляла с другими ребятами. Мы играли в бейсбол, строили хижины и дома-деревья. И мальчишки и девчонки — все вместе. Я работала не хуже многих мальчишек, но никаким сорванцом не считалась».

В общем, занятия на природе вполне доступны женщинам, в первую очередь, конечно, девочкам. В 2000 году Ассоциация по производству спортивных товаров сообщила, что женщины составляют 44 % участников многодневных и 50 % участников однодневных походов. Если бы сегодня строительство домов-деревьев было так же распространено среди детей, как во времена детства Элизабет Шмит и Джанет Фоут, я затрудняюсь сказать, каков был бы состав детских строительных бригад.

Как оказалось, дочь Альберто, Эрин, студентка Университета Южной Калифорнии, в детстве строила дома-деревья в каньоне Скрипе Ранч. Настало время, когда местная общественность повсеместно стала разрушать дома-деревья и крепости. Но это не заставило Эрин отказаться от своей мечты, зародившейся еще в ее доме-дереве.

«Спокойная мудрость природы не станет сбивать с правильного пути, чего нельзя сказать о городском пейзаже, изобилующем рекламными щитами. В природе ни один образ вам не навязывается. Он просто существует как данность и доступен каждому из нас.

Там, где я жила, всем детям от пяти до четырнадцати разрешалось строить крепости. И это в значительной мере определило мое представление о застройке мира, в котором я живу. Я стала ландшафтным архитектором в основном из-за существующей в обществе потребности возвратиться к естественной природе, которая может органически вписаться в не радующие глаз застройки. Кто сказал, что мини-экосистемы не смогут существовать в центре города? Мы в состоянии создать такой парковый дизайн, который своей неприглаженной хаотичностью будет максимально приближен к природе и в то же время удобен и безопасен для вечерних прогулок».

Идеализм? Возможно, но не будем лишать себя альтернативы. Вернемся к Бену Франклину. Как рассказывает X. В. Бренде, Бен с друзьями любил ловить мелкую рыбешку в Милл Понде. Но когда мальчишки возились в воде, со дна поднималась мутная грязь, а это отнюдь не способствовало удачной рыбалке. Решено было соорудить дамбу, которая заходила бы подальше в воду. Бен приметил камни, сваленные рядом со строившимся зданием, и приказал своим приятелям ждать, когда уйдут каменотесы. «Мальчики подождали, рабочие ушли, и строительство началось, — пишет Бренде. — Через несколько часов упорного труда дамба, к радости и гордости ее строителей, была завершена». Прибывший на следующее утро начальник строительной бригады был не в восхищении. Обнаружить, куда делась пропажа, было несложно, и бригадир сразу догадался, кто виновник исчезновения камней. Мальчики были наказаны и заключены под домашний арест… И как бы юный Бен ни убеждал отца в пользе сооружения, тот настаивал: честность — первейшая добродетель.

Сделался ли после этого мальчик честнее и оставил ли попытки действовать вопреки правилам, не ясно. Ясно одно: для Бена, так же как и для Эрин, природа была тем местом, где силу имели чувства и где учились, что-то непременно делая.