Приданое для дочери. Все, что ты узнаешь, когда станешь совсем взрослой… - Ятка Денисова Страница 2

Вера воздвигает города. Это тот «волшебный пендель», который помогает начать движение вперед, запускает хронометр времени и расширяет горизонты. Исполняет желания. Так мы устроены, что без веры мы никто, обычный суповой набор, зависший в нигде. Пусть это слово не ассоциируется у тебя с религией (2. Думай, за кем идешь). Я предлагаю тебе отстраниться от каких-либо толкований и остановиться на чистом слове «вера». Без фанатизма. Просто послушай.

Помнишь одну странную историю?.. Наверное, не помнишь. Тебе было пять или около того. Каждое утро к нам домой «приходил сырочек» – такой маленький творожок, покрытый тонкой корочкой шоколада. Правда, он приходил только по будням, когда нужно было быстро встать и пойти в садик, чтобы у тебя и у всех остальных автоматически создавалось хорошее настроение. Ты вскакиваешь со своей кроватки, и только слышно, как в полутьме ты шлепаешь босыми ножками по коридору, нетерпеливо дергаешь входную дверь и… вот он – в желтом пакетике на ручке, с обратной стороны. Так было каждый раз. Он никогда не подводил, пока однажды ты не застукала его ночью в холодильнике. Пошла допить сок, а там – нечто сверхъестественное. Такое ночью увидеть…

– Мам! – растормошила ты меня, спящую. – Как он попал в холодильник? Это ты открыла ему дверь?

У тебя появились вопросы, честные ответы на которые немедленно и бесповоротно убили бы твою веру в милые чудеса. Я не помню, как я тогда выкрутилась, но утреннее будничное чудо продолжилось, пока тебе не стало скучно, потому что ты открыла для себя цельный шоколад. Шоколад приносила я – за хорошее поведение или просто к чаю. И ты верила, что если вечером залезть к маме в сумку, там обязательно найдется наивкуснейшая прохладная шоколадка с орешками или воздушным рисом.

Это называется «носить розовые очки», то есть верить в то, чего не существует для большинства других людей, а может и для всех. Это твоя личная «причуда». Одного похода на молочную фабрику тебе хватило бы, чтобы понять: внутри творожка вовсе не божье чудо, а всего лишь абрикосовый джем. Все вокруг тебя знали, откуда «растут ноги» у этого сладкого гостя, и как он за несколько минут до твоего пробуждения попадает за дверь. Никто, кроме тебя, и не подумал бы ждать его самостоятельного пришествия: мы, домашние, сами в этом смысле – иноверцы, и до сих пор думаем, что за молочными продуктами нужно идти в магазин. Но ты на тот момент была уверена в обратном, и эта вера работала ничуть не хуже нашей. Важно, что эта вера делала твое утро прекрасным. Когда люди, движимые любовью, заставляют других поверить в чудеса (например, в то, что мужская верность возможна, или в то, что справедливость существует) – это замечательно! Превратить чудо в реальность и бережно охранять это чудо – пусть для отдельно взятого человека – способно только любящее тебя сердце. Любящее, но не то, которое тебе задолжало. Людей, которые недополучают такой любви, часто раздражают потом эти наивные чудаки с нездоровым оптимизмом: «Так и хочется дать им в их тупые розовые очки!»

К слову сказать, за эту беззаветную веру в чудеса нас ругали воспитатели в детском саду. Просили прекратить чтение глупых историй на ночь, потому что, по их мнению, ты верила во всякую ерунду. Рассказывала про летучих собак, танцующих кукол, про чердачную кошачью жизнь, и им было трудно поддерживать с тобой разговор. Отчасти они были правы. Такие фантазии приводят к непониманию со стороны большинства людей. Как будто они говорят по-русски, а ты вроде бы и по-русски, только на своем, «алисском» наречии. Хотя на то время твоей основной аудиторией было несерьезное детское племя одногруппников и чумазые аборигены двора. Им твое волшебное мировоззрение было как раз впору. В порядке вещей…

Взрослея, ты набираешься коллективного опыта (2. Так мы устроены). Ты принимаешь опыт людей, с которыми дружишь или просто общаешься. И ты делаешь его своим. Ты говоришь: «Я думаю…» и дальше произносишь фразу, которую недавно слышала от своей подруги, даже не задумываясь об этом. «Твоя» вера во многие вещи с годами становится все прочней и непоколебимей, пока не превратится в плотный монолит. Например, вера в то, что место женщины – у плиты, что денег всегда не хватает, что жизнь – это страдание во имя искупления неких грехов. Ты таскаешь эти глыбищи всеобщих убеждений на своих хрупких плечах, как будто это твой крест, и жалуешься на боль в спине. Неудивительно. Любому путнику время от времени нужно останавливаться, откладывать свою поклажу в сторону и просто отдыхать. Перебирать котомки и рюкзаки: вдруг что-то уже не нужно, так зачем тащить? Выбрасывай! Или предложи другому, вдруг ему это необходимо? А иногда нужно и вовсе менять сценарий пути. Это возможно, если время от времени разрешать себе быть несерьезной. Несерьезность превращает суровую действительность в фарс. Время от времени я с удовольствием нацепляю на себя эту разноцветную шутовскую маску.