12 правил жизни. Противоядие от хаоса - Джордан Питерсон Страница 18
12 правил жизни. Противоядие от хаоса - Джордан Питерсон читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Исходя из этого набора фактов, трудно прийти к каким-либо выводам. Разве что люди, кажется, любят своих собак, кошек, хорьков и птиц (а может, даже ящериц) больше, чем самих себя. Насколько это ужасно? Сколько в человеке должно быть стыда, чтобы это было правдой? Что с людьми не так, почему они предпочитают домашних животных самим себе?
Древняя история из Книги Бытия, первой книги Ветхого Завета, помогла мне найти ответ на этот сложный вопрос.
Книга Бытия, похоже, объединяет две истории о Сотворении мира из двух ближневосточных источников. В хронологически первом, но исторически более позднем источнике под названием «Священнический кодекс» Бог создал мир, используя свое божественное Слово, вызывая свет, воду и землю к существованию. Затем он создал растения и небесные тела, потом птиц, животных и рыбу (все это, опять-таки, с помощью речи) и закончил человеком — мужчиной и женщиной, причем обоих вылепил по собственному образу и подобию. Все это происходит в первой Книге Бытия.
Во второй, более полной версии, «Яхвисте», мы находим другую историю о происхождении, включающую Адама и Еву (тут детали создания несколько отличаются), а также истории о Каине и Авеле, Ное и Вавилонской башне. Это Книга Бытия 2:11. Чтобы понять Книгу Бытия, «Священнический кодекс», в котором делается акцент на речи как на фундаментальной созидательной силе, необходимо рассмотреть несколько основных древних теорий (надо сказать, что они заметно отличаются по своему типу и цели от научных теорий, которые, говоря с точки зрения истории, сравнительно новы).
Научные истины были четко сформулированы всего пятьсот лет назад в работах Фрэнсиса Бэкона, Рене Декарта и Исаака Ньютона. До тех пор наши предки не рассматривали мир через научную оптику, и даже взглянуть на Луну и звезды через телескопическое стекло они смогли далеко не сразу, ведь и телескоп появился сравнительно недавно. Теперь мы так научны и так решительно материалистичны, что нам трудно даже понять, что может существовать другой взгляд на мир. Но те, кто жил в давние времена, когда фундаментальные эпосы нашей культуры еще только зарождались, были гораздо больше озабочены действиями, обеспечивавшими выживание, и интерпретировали мир таким образом, который соответствовал этой цели, а не ставили во главу угла то, что мы теперь понимаем как объективную истину.
До того как наступил рассвет научного мировоззрения, реальность толковалась иначе. Бытие понималось как место действия, а не как место нахождения вещей31. Оно понималось как что-то более близкое к истории или драме. Эта история или драма проживалась, это был субъективный опыт, она проявлялась от раза к разу в сознании каждого живого человека. Это было нечто похожее на истории, которые мы рассказываем друг другу о наших жизнях и их индивидуальном значении, нечто похожее на события, которые описывают романисты, когда на страницах своих книг им удается ухватить правду существования. Субъективный опыт включает, в первую очередь, знакомые предметы, такие как деревья и облака, объективные в своем существовании, но также (и это еще важнее) эмоции и мечты, голод, жажду и боль. Именно такие вещи, переживаемые лично, являются наиболее фундаментальными элементами человеческой жизни в архаической, драматической перспективе, и их нелегко свести к чему-то отстраненному, сугубо объективному даже для современного редукционистского, материалистического ума.
Взять хотя бы боль — субъективную боль. Это нечто настолько реальное, что ни один аргумент против нее не выдвинешь. Все ведут себя так, будто их боль реальна — предельно, окончательно реальна. Боль имеет значение, она важнее любой материи. Думаю, что по этой причине многие мировые традиции рассматривают страдания, сопровождающие существование, как неизбывную истину Бытия. В любом случае, то, что мы испытываем субъективно, может быть в большей степени схоже с романом или с фильмом, чем с научным описанием физической реальности. Это драма прожитого опыта — смерть вашего отца уникальна и трагична, в отличие от объективной смерти, задокументированной в больничных записях. Так же уникальны и боль вашей первой любви, боль разбитых надежд, радость за успехи ребенка.
Научный мир материи в некотором смысле можно редуцировать до его фундаментальных составляющих элементов: молекул, атомов, даже кварков. Как бы то ни было, мир опыта тоже имеет первичные составляющие. Это необходимые элементы, взаимодействие которых определяет драматургию и вымысел. Один из них — хаос, другой — порядок, третий (а их всего три) — процесс, который происходит между ними. Он кажется идентичным тому, что современные люди называют сознанием. Наше внутреннее подчинение первым двум заставляет нас сомневаться в действительности существования. Мы машем руками в отчаянии и не можем как следует позаботиться о себе. А правильное понимание третьего позволяет нам найти единственно реальный выход.
Хаос — это область невежества. Это неисследованная теория. Хаос — это то, что простирается, вечно и не зная ограничений, над границами всех государств, над всеми идеями и всеми дисциплинами. Это чужестранец, незнакомец, член чужой банды, ночной шорох в кустах, монстр под кроватью, скрытый гнев матери, болезнь ребенка. Хаос — это отчаяние и ужас, которые вы чувствуете, когда вас по-настоящему предают. Это то, куда вы попадаете, когда все рушится, когда ваши мечты умирают, карьера терпит крах, брак распадается. Это подземный мир сказки и мифа, где дракон и золото, которое он охраняет, сосуществуют вечно. Хаос — это то, где мы находимся, когда сами не знаем, где мы, и то, что мы делаем, когда не знаем, что делаем. Короче говоря, это все те вещи и ситуации, которые мы не знаем и не понимаем.
Хаос — это также бесформенный потенциал, из которого Бог в Книге Бытия, в начале времен, взывал к порядку, используя язык. Это тот самый потенциал, с помощью которого мы, сделанные по Его образу и подобию, вызываем новые, постоянно меняющиеся моменты своей жизни. Хаос — это свобода, страшная свобода.
Порядок, напротив, — это исследованная территория. Это иерархия места, позиции и авторитета, насчитывающая сотни миллионов лет. Это структура общества. Кроме того, это структура, обеспеченная биологией, поскольку вы адаптированы к структуре общества. Порядок — это племя, религия, очаг, дом и страна. Это теплая безопасная гостиная, где горит камин и играют дети. Это национальный флаг. Это курс валюты. Порядок — это пол у вас под ногами, привычные планы на день. Это величие традиции, ряды парт в школьном классе, поезда, которые следуют по расписанию, календарь и часы. Порядок — это приличный внешний вид, который мы должны поддерживать, это вежливая встреча цивилизованных незнакомцев и тонкий лед, по которому мы все скользим. Порядок — это место, где поведение мира совпадает с нашими ожиданиями и желаниями, место, где все вещи оказываются такими, какими мы хотим, чтобы они были. Но иногда порядок — это также тирания и деградация, которые наступают, когда запрос на определенность, однородность и чистоту становится слишком однобоким.
Когда все определено, мы в порядке. Мы в порядке, когда все идет по плану, ничего нового, ничто нам не мешает. В царстве порядка вещи ведут себя так, как предначертано Богом. Нам там нравится. Знакомое окружение для нас благоприятно. Когда мы в порядке, мы можем мыслить на перспективу. Все работает, мы стабильны, спокойны и компетентны. Поэтому мы редко покидаем места, которые нам понятны, географически или концептуально, и, конечно, мы не любим, когда нас заставляют их покидать или когда это происходит случайно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии