Исцеление в жизни и смерти - Стивен Левин Страница 17

Ничто не должно измениться, чтобы мы обрели целостность. Вопрос не столько в изменении, сколько в милосердном принятии. Нет даже необходимости в том, чтобы испытывать меньше гнева, страха или сомнений. Нет необходимости в том, чтобы испытывать большую любовь, сострадание или становится мудрее. Быть целостным – значит просто погружаться в себя всем сердцем, с глубоким вздохом встречать даже отсутствие любви, даже свою бессердечность.

Всё, что нам нужно сделать, – это с милосердием принять происходящее; кажется, это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Однако исцеления достичь легче, чем мы себе представляем. В свете ясного внимания можно работать с любым явлением – даже с нашей болью и страхом. На самом деле при основательном исследовании ума само внимание исцеляет всё, к чему прикасается. Тогда всё начинает происходить так, как нужно. Глубокое исцеление – самая увлекательная возможность.

В китайской книге мудрости «И-Цзин» о гексаграмме «Войско» говорится так: «Невозможно победить врага до тех пор, пока человек не избавится в себе от того, что презирает в другом». Мы постоянно воспринимаем себя как некого «другого». Но даже эти слова легко могут быть истолкованы неправильно, ведь, чтобы обрести целостность, нам нет необходимости ни от чего избавляться. Всё, что нужно сделать, – относиться с милосердием и вниманием к тому, что уже есть в нас, позволить этому быть. Внимание исцеляет.

Быть целостным – значит принимать, действовать без насилия, меняться. Некоторые люди могут воспринимать это как обретение опоры в Боге; другие – просто как доверие происходящему. Перемены приходят сами по себе, а не так, как мы себе воображаем. Часто именно сильная потребность измениться заставляет нас оставаться прежними – пребывать в бессознательности, ощущать свою неполноценность, пребывать в постоянном беспокойстве. Многие из проявлений, к которым мы привыкли, нам не по душе. Нам не нравится наш эгоизм. Мы чувствуем тотальную безнадёжность и беспомощность. Мы ощущаем, что обделены милосердием, что нас не принимают.

Открываясь навстречу даже самым болезненным для нашей личности ментальным конструктам, мы получаем возможность переживать безличностную природу, всеобщность процесса, в котором эти содержания пребывают. Отпуская каждую мысль, наблюдая, как она появляется и растворяется на экране сознания, мы начинаем распознавать сам процесс, извечный импульс переживания, пребывающий в безграничности внимания. Даже мимолётный проблеск этого простора, в котором всё пребывает, меняет наше восприятие. Мы ощущаем восторг от безграничности своего бытия и обнаруживаем исцеление, присутствующее всегда, когда мы готовы его принять.

Нет работы сложнее, чем работа по освобождению от своих страданий. Но это и самый плодотворный труд. Исцелиться – значит увидеть себя в новом качестве – в новизне каждого мгновения, где возможно всё и ничто не ограничено прежним опытом, где мы освобождаемся от привязанности и воспринимаем свои цепляния почти без удивления или осуждения. В просторе нашего бытия каждый миг воспринимается во всей его полноте, независимо от того, что он несёт, – боль или наслаждение. Тогда процесс исцеления становится настолько невообразимо глубоким, что прежде мы и не осмеливались о подобном мечтать.

Этот урок по обретению осознанной, сердечной открытости самым глубоким нашим страданиям – часть общего процесса исцеления. Я хорошо помню, как пятнадцать лет назад я приехал домой после десятидневного медитативного ретрита и был очень рад вернуться «в мир». Следующим утром, когда я спокойно сидел за кухонным столом, попивая чай и наблюдая за восходом солнца, я неожиданно ощутил, как меня переполняет переживание ненависти к себе. Казалось, вес моего тела увеличился с 70 килограммов до 70 тонн. Я был ошеломлён и не мог сдвинуться с места. Это чувство обрушилось на меня, как снег на голову. Раньше я никогда не ощущал настолько сильно, в каком глубоком разладе я пребываю со своим сердцем. В тот момент я почувствовал страх, и мой разум сообразил: «Ага, из-за медитации я сошёл с ума». Благодаря углублению осознанности моё внимание обратилось к той части ума, которая была лишена любви, ощущала себя разобщённой с самой собой и со всем миром. Да, медитация позволила мне снова восстановить связь с теми областями, от которых я отгородился, с болью, которая была скрыта очень глубоко внутри меня и которую я заталкивал ещё глубже всякий раз, когда отвергал себя и подавлял её. Я позвонил своему учителю в состоянии, близком к панике, ожидая, что он утешит меня и скажет, что всё не так плохо, как я думаю; вместо этого он сказал следующее: «Сядь и ощути запах цветов – они выросли из твоих собственных испражнений. Не уходи от этого состояния ума. Ты приложил много усилий, чтобы увидеть, что в твоём отношении к себе было мало сердечности. Не отстраняйся снова. Войди в эту боль по-новому, с добротой и вниманием». Я смог увидеть защитные механизмы, сопровождавшие меня на протяжении всей жизни. И хотя это переживание было невыносимо болезненным, это был бесценный момент. За ним последовал период, когда я позволил себе погрузиться в исцеление глубже, чем решался когда-либо прежде. В течение последующих двух дней я медитировал, созерцая те свои стороны, от которых всю жизнь пытался скрыться. Я и пальцем не шевельнул, чтобы избавиться от чувства громадной ненависти к себе, которая накопилась внутри. Каждый раз, когда возникало чувство страстного желания или страха, я слышал шёпот в своём сердце: «Не останавливайся теперь, позволь себе исцелиться. Будь милосерден и внимателен». Так я начал учиться более глубокой любви на уровне, выходящем за пределы «я», которое так долго просило о защите и так долго ненавидело себя за это. Этот процесс кто-то мог бы назвать «кризисом исцеления» – нарастанием болезненных симптомов, неотделимым от ясного восприятия травмы – глубинного освобождения пути для жизни, для возвращения в жизнь.

Как отмечает один учитель, «медитация – это оскорбление за оскорблением». А другой учитель добавляет, что «до тех пор, пока тебя можно оскорбить, тебе есть что скрывать». Ведь оскорбить можно никак не бытие, но только наши зависимости и болезни, наши представления о себе. Принятие того в себе, что мы не принимаем, – это часть Великого исцеления, целью которого является обретение целостности и подлинной гармонии с ней, осознание того, что рост зачастую бывает болезненным.

Кстати, если читатель этой книги ошибочно принимает автора за человека, следующего по пути, который больше напоминает плавание по безветренному морю, чем движение сквозь волны и отливы роста, то мне стоит позвать своих детей из дальней комнаты – они расскажут вам, в каком «обезумевшем» состоянии они меня иногда наблюдали. И хотя развитие временами оставляет нас в растерянности и бывает невероятно сложным, едва ли что-то может принести такое же удовлетворение. Ничто не даст человеку такого чувства полноценности и целостности, как соединение со своим сердцем.

Исследование, которое началось с отдельного, ведёт к всеобщему. К источнику исцеления. Изучение нашего опыта позволяет нам в конце концов полноценно жить в настоящем, ни от чего не уклоняясь. Пребывая в происходящем с ясным вниманием и открытым сердцем, так что всё, к чему мы прикасаемся, обретает исцеление. Все наши «проблемы» исчезают в живой истине, присутствующей в каждом миге. Не нужно больше ничего делать. Нет больше никаких ран и никакой неполноценности.