Ангелы Соломона. Неповторимый опыт истинной Божественной любви - Дорин Вирче Страница 16

Я возобновила глубокое дыхание, визуализируя один из ярких костров в лагере Тамрина. Затем ко мне пришло осознание того, что солнце намного жарче, чем обычный костер, поэтому я тихонько попросила Альмаках о настоящем жаре. «У-уф!» – вскрикнула я. Мой призыв сработал слишком хорошо!

«Сосредоточься, Македа, – повторила мама. – Не старайся заставить что-то произойти. Просто сконцентрируйся на огне, как если бы ты находилась рядом с ним. Почувствуй его жар, вдохни его дым, особенно обращай внимание на его яркость, цвет и движение».

Я увидела желтые и голубые язычки пламени, танцующие в моем теле и выходящие через мои руки. Я направила все свое внимание на огонь, как подсказала мне мама.

«А теперь, Македа, удерживай мысль о том, чтобы свет огня переместился в ноги и сделал их невидимыми. Больше ничего не нужно делать. Просто дай команду огню в твоем теле, сказав ему, чего ты от него ждешь».

Неужели все это так просто? Я всегда считала, что магия джиннов довольна сложная и управляется формулами. Как только в голове возник вопрос, я потеряла связь с центром огня, и мои ладони стали остывать.

«Сконцентрируйся!» – резко прервала мои размышления мама.

Я сделала вдох и начала все сначала, вызывая в сознании образ, ощущение и запах лагерного костра. Я дышала прямо в этот образ, чтобы собрать квинтэссенцию пламени. Затем я сказала, что хочу сделать невидимыми свои ноги. Ладони мои стали разогреваться, а затем заметно накалились. Я продолжала держать их в нужном положении и концентрировалась на образе и намерении. Медленно открыв глаза, я пронзительно вскрикнула, увидев два световых шара, паривших там, где находились мои ступни: «У меня получилось, мама!»

«Ну конечно, разве у тебя могло не получиться, дорогая моя. Я никогда не сомневалась в твоих способностях», – ответила она.

Каждый вечер, когда все остальные ложились спать, мама продолжала обучать меня работе с энергиями света и огня. Ей не нужно было таиться, чтобы встречаться со мной, поскольку я была единственным взрослым, кто мог видеть и слышать ее. Однако мы продолжали держать наши встречи в тайне, чтобы мои разговоры с ней не выглядели со стороны как галлюцинации.

Постепенно я перестала обижаться на маму за то, что она умерла. Я почувствовала, что ко мне вернулась та половинка моей души, которой являлась моя мама, и мы снова стали с ней близки. Мама была прекрасным учителем, и я даже научилась у нее увеличивать шар света так, чтобы становиться совсем невидимой, – необходимый навык, позволявший мне избегать бдительных глаз Тамрина и Сарахиль, повсюду следивших за мной.

Я спросила маму, почему мы так много работаем с огнем. Она удивила меня, рассказав, что, оказывается, джинны были созданы из огня.

«Все существа происходят из одного из четырех основных элементов: Земли, Воздуха, Воды или Огня – и соединены пятым элементом – Духом, – сказала она. – Люди созданы из элемента Земли, и это значит, что они зависят от материальных потребностей; их энергия плотнее и тяжелее. Морские существа, обитающие в океанах и реках, созданы из энергии Воды. Ангелы состоят из энергии Воздуха».

Тамрин как-то вскользь упоминал ангелов, когда рассказывал о царе Соломоне, но я все еще до конца не понимала, кто же они такие, поэтому я попросила маму объяснить мне. Она пробормотала что-то невнятное по поводу того, что совсем скоро я узнаю все, что мне нужно знать об ангелах. Мне было хорошо известно, что вытягивать из мамы информацию, когда она не хочет говорить, совершенно бесполезно, но мне очень хотелось узнать об этих существах, состоящих из воздуха, поэтому я решила выяснить у Тамрина, что он знает об ангелах. Кроме всего прочего, он путешествовал по всему миру и многому научился во время своих путешествий.

– Хм, ангелы? – Тамрин покосился на меня, и свет от костра, разведенного на привале, отразился на его лице зловещей тенью.

Тамрин молчал так долго, что я уже успела пожалеть, что спросила об ангелах, очевидно, столь секретных, что даже моя собственная мама отказывалась говорить на эту тему. Но вдруг я услышала:

– Ну, единственное, что я слышал об ангелах, это то, что царь Соломон очень плотно с ними работает. Как же зовут того ангела, с которым он состоит в особенно тесных отношениях?.. Ах, да – Михаил.

Михаил. Это имя дрожью отозвалось в моем теле, как будто мои клетки знали о чем-то, извлеченном из долговременной памяти.

– Что этот ангел Михаил делает для царя? – спросила я, не вполне уверенная в том, что именно это я и хотела спросить, но, точно желая вдохновить Тамрина на дальнейшую беседу.

– Как я понял, Михаил помогает Соломону советами, – медленно произнес Тамрин. – Мои познания об ангелах довольно скудны, если можно так выразиться, и понимание иврита – языка, на котором, как ты вскоре услышишь сама, говорит большинство людей в Иерусалиме, – тоже ограничено.

Иврит! Я почти ничего не знала об этом языке! И очень переживала: не станет ли путешествие, в которое мы отправились, ошибкой?

Отвечая на мой незаданный вопрос, Тамрин уверил меня в том, что царь Соломон свободно говорит на сабейском:

– Мы не испытывали никаких проблем в общении. И потом, помни, что бог Израиля наградил царя Соломона абсолютной властью над людьми, животными, птицами, ангелами и демонами, чтобы управлять ими и общаться с ними. Я даже слышал, что ангел Михаил подарил царю Соломону особенное кольцо, с помощью которого он контролирует тех семьдесят двух демонов, что строят ему храм! Он направляет на них свой перстень, и демоны оказываются полностью подконтрольными царю!

– Демоны! Это же унизительный термин для обозначения джиннов! – Я возмутилась, даже не стараясь контролировать свои интонации и скрывать обиду.

Похоже, этот царь Соломон – очень нечуткий человек! Возможно, после всего, что я узнала о нем, я вообще не смогу с ним общаться, независимо от того, на каких языках он говорит!

Я не предполагала, как много Тамрин знал и о моей матери, и моем джинновом наследстве. Мы никогда не говорили с ним на эти темы. Это казалось мне запретной темой, и из нас редко кто упоминал об этом, даже Сарахиль, ухаживающая за моими ногами. Это обстоятельство сильнее всего заставляло меня стыдиться своего происхождения. Как будто с ним что-то было не так! И стоило кому-то при мне произнести слово «демон» – я сразу же съеживалась: джиннов так часто воспринимают неверно!

Тамрин слегка обнял меня, чтобы успокоить и приободрить. Ему лучше других было известно, что, когда начинал проявлять себя мой темперамент, я становилась импульсивной и могла действовать сгоряча, как маленький ребенок. Мама всегда обращала мое внимание на то, что мне необходимо научиться контролировать себя, когда я гневаюсь, контролировать свои эмоции, чтобы, как она говорила, «не метать» в окружающих «огненные шары». Я все еще продолжала работать над собой в этом направлении, и мама мне помогала.

В конце концов, Тамрин заговорил так мягко, что почти перешел на шепот. Его голос был очень мелодичен, со следами наречий тех стран, в которых ему довелось побывать. Я искренне восхищалась им и любила всем сердцем.